Билет до Крупяновки (СИ)

- Да, все деревни живые. Потом Светлое, до него самый долгий переход - восемь километров, плюс там еще речка. Но дальше остаются Карловка, Езинка и Покрова. А в километре от Покровов - Крупяновка.

- По лесам…

- Зачем по лесам? - удивился Мишка. - По проселкам, по грунтовкам. Я же говорю: от деревни к деревне.

- И кто меня отпустит? - спросил я, мысленно, впрочем, уже смирившись с Мишкиной инициативой.

К тому же я чувствовал себя виноватым перед ним. Ну и Таня, что немаловажно, на выходные уезжала к родственникам на чей-то юбилей.

- Тетя Галя уже дала согласие, - объявил Мишка.

- Серьезно?

Моя мама (тетя Галя - для Мишки) не любила, когда я пропадал из ее поля зрения или поля зрения кого-нибудь из знакомых даже на час. А тут - два дня? С палаткой по деревням до Крупяновки?

- Я сказал ей, что мы с дядей отправляемся, - сказал Мишка. - Он - турист-любитель и натуралист, у нас много общего, он решил устроить нам до Крупяновки тест на самостоятельность. Облегченный, конечно.

- И мама поверила? - спросил я.

Мишка пожал плечами.

- Ты что ей, дядю предъявил? - округлил глаза я.

Мишка кивнул.

Вообще-то, он - сирота. Это все знают. Родители у него погибли в одной из экспедиций, оба были геологами. Вертолет, возвращающий с маршрута их исследовательскую партию, попал в туман и разбился о сопку. Никто не выжил. Мишке тогда было три года, и все одиннадцать лет потом он мыкался по двум далеким родственницам, тете Ире и тете Наташе, к которым переходил, как вымпел передовика производства.

Обе женщины были одинокие, и когда у одной намечалось что-то вроде сполоха семейной жизни, Мишка отправлялся к другой. Мне он говорил, что это даже здорово - жить на два дома. Кормят от пуза, не пристают с расспросами по учебе, во всем предоставили самому себе. Только глаза у него при этом делались тоскливые.

Периодически избранники тети Иры и тети Наташи, конечно, пытались блеснуть воспитательными талантами. Кто-то брал Мишку с собой на рыбалку, кто-то учил навыкам автослесаря и игре на гитаре, кто-то использовал лишние (Мишкины) руки на приусадебном участке. Что из этого получилось? Ничего. Был и получился Мишка со своим характером и желанием все же когда-нибудь попасть в Крупяновку.

Очередным претендентом на руку и жилплощадь тети Наташи оказался лысоватый, низенький мужичок, которого Мишка и представил (издалека) моей маме. От мужичка требовалось кивать, и он кивал.

- Сходишь со мной, - сказал Мишка, - и будешь дальше любиться со своей Танькой сколько угодно. Я мешать не буду.

- Мишка…

- Можем даже отдружиться.

- Вот дурак! - Я постучал кулаком по своему лбу. - Совсем дурак, да? Танька - это одно, ты - другое.

Мишка шмыгнул носом.

- Спасибо.

- Вот чучело!

Я шутливо напал на него. Несколько минут мы боролись, потом Мишке удалась подсечка, я свалился, но увлек его за собой. Мы лежали в песке у «грибка». Мне было удивительно хорошо. Мишке, кажется, тоже. Всякое недопонимание между нами исчезло. Таня - это Таня, моя Таня. А дружба - это дружба.

- В эту субботу, ага? - повернул голову Мишка.

- Да, я готов, - сказал я.

- Будет круто, - пообещал Мишка.

- Представляю, какой переполох сейчас в Крупяновке.

- Почему?

- Ну, представь, что они подслушивали. Все пропало, Мишка Скамусов выдвигается, все на оборонные рубежи!

Мишка фыркнул.

- Ага, обходные дороги копать.

- Не копать, а прокладывать.

- Не, лучше им Крупяновку перенести.

- За триста километров!

- Это была бы проблема, - сказал задумчиво Мишка.

Я захохотал, пихая его ладонью в плечо.

- Миха, блин!

- Ну а чо? - Мишка заулыбался. - Знаешь, рабочая версия. Среди всех тех, что есть у меня в голове…

Он прыснул и захохотал сам.

Кончался апрель. Все цвело и пахло. Танька уехала к родственникам. Мама весь вечер пятницы помогала мне собираться.

- Значит, - проговаривала она то ли для меня, то ли для себя, пакуя мне в рюкзак сменное белье, - в воду не суйся, в лес далеко не отходи, слушайся Ивана Степановича…

- Кого?

Мама выпрямилась. Сдвинула брови.

- Ивана Степановича, вы же с ним…

- А, дядю Ваню! - Я вовремя сообразил, о ком идет речь. - Но он же не нянькой с нами идет! Он, чисто, контрольный орган.

- Именно, что не нянькой!

Мама закончила с бельем, добавила вязаную кофту и оглядела комнату, словно в поисках того, чем бы еще наполнить мой рюкзак.

- Куртку тебе положить?

Я замотал головой.

- Мам, я на себе.

- Я теплую дам.

- Мам, куда мне теплую? Конец апреля. Посмотри, какая теплынь! Я бы вообще в футболке одной…

- Я тебе дам - в футболке! - пригрозила мама. - Возьмешь синюю, с капюшоном.

- Она - жаркая!

- Потерпишь. Спички нужны?

- Это уже Мишкина забота, - сказал я, пытаясь приподнять рюкзак за лямки.

- Куда? - Мама хлопнула меня по тыльной стороне ладони. - Рано! Ничего еще не собрано! Мишка Мишкой, а у тебя своя голова на плечах! Мишка твой тоже не Сократ. - Она заходила по комнате, ныряя в ящики комода и шкафа. - Все ему куда-то надо.

- В Крупяновку.

- Хоть в Москву. Значит, носки - две пары, бинт, вата, йод, аспирин… Шарф. Да, я дам тебе термос, только ты с ним будь поосторожней. Гэдээровский. Разобьешь колбу, даже не возвращайся!