Билет на удачу

Но за секунду до своего ухода вижу, как Тедди кидает что-то в красный пластиковый стаканчик для чаевых, заполненный монетами и несколькими помятыми долларовыми банкнотами. На достаточном расстоянии от палатки бросаю на него раздраженный взгляд.

– Да что с тобой такое? – не скрываю я досады.

– Не понял?

– Ты полез за бумажником прямо посреди ее рассказа, практически сказав «поторапливайся». Надеюсь, ты оставил ей большие чаевые.

– Большие.

Что-то в его голосе заставляет меня остановиться.

– Правда?

Тедди кивает, не в силах сдержать улыбки.

– Сколько?

– Тысячу долларов.

– Правда? – вытаращиваюсь я.

– Ага.

– То есть когда ты вытащил бумажник…

– Я просто хотел посмотреть, сколько денег смогу ей оставить.

Я открываю рот и снова его закрываю. Мне ужасно хочется обнять Тедди – так сильно я им горжусь. Но вместо этого я смеюсь, пораженно качая головой.

– Ты очень хороший парень, Тедди Макэвой. Знаешь об этом?

– Спасибо. – Он обнимает меня рукой за плечи, и мы направляемся к одной из скамеек. – Только почему тебя это всегда удивляет?

36

Посреди ночи раздается стук в мою дверь.

Сначала такой тихий, что он едва пробивается в сон. Но затем стук становится громче, и я распахиваю глаза. Часы на тумбочке показывают полчетвертого утра. Я с минуту всматриваюсь в темноту, вспоминая, где нахожусь.

– Иду, – бурчу, скидывая ноги с постели.

Дома ночную темноту пронизывает свет уличных фонарей и звезд, пробивающийся в мою комнату сквозь жалюзи. Но плотные шторы в отеле не дают просочиться свету снаружи. Я пересекаю просторную комнату, включаю настольную лампу и усиленно моргаю, давая глазам привыкнуть к смене освещения.

У двери встаю на цыпочки и смотрю в глазок, в котором вижу Тедди, как в кривом зеркале: с большим носищем и крохотным лбом. Он взбудораженно переминается с ноги на ногу, постукивая в мою дверь.

– Ты чего? – спрашиваю я, распахнув ее.

Тедди почему-то удивлен моим появлением не меньше, чем я – его.

– О, – вырывается у него так, будто я задала ему очень странный вопрос. – Ничего.

Я округляю глаза:

– Тогда чего стучишься ко мне?

Тедди молча проходит ко мне в номер. На нем пижамные штаны в клетку и толстовка с эмблемой Chicago Bears [18]. На лице видны следы от подушки. Тедди явно находится в состоянии нервного возбуждения – мотается туда-сюда по комнате, стуча кулаком по раскрытой ладони, – и до меня вдруг доходит, что для появления в чужом номере отеля в полчетвертого утра есть не так уж и много причин.

При мысли о самой очевидной из них меня охватывает и трепет, и страх одновременно. В груди радостно подскакивает сердце. Я с надеждой поворачиваюсь к Тедди, думая: может быть… Думая: наконец-то…

Но потом он останавливается, встречается со мной глазами, и по выражению его лица я понимаю: он здесь не за этим. Конечно же нет. В его взгляде ни капли романтики, лишь бодрый блеск и лихорадочное волнение. Таким я Тедди видела только раз: в то утро, когда мы нашли лотерейный билет.

– Ты нормально себя чувствуешь? – спрашиваю я, подавляя убийственное разочарование, и сажусь на постель.

Он кивает:

– Знаю, сейчас очень поздно, но у меня из головы не выходит одна мысль, и я не мог дождаться утра.

– Какая?

Тедди подходит ко мне и усаживается рядом, отчего кровать слегка проседает.

– Мне на ум пришла самая крутая идея в мире.

– Ого, – отвечаю я рассеянно, отвлеченная прикосновением его колена к моему. – Хорошо.

Тедди выглядит разочарованным.

– Я надеялся на более эмоциональный отклик.

– Ну, может, если ты расскажешь мне, в чем заключается твоя идея…

– Да! – Тедди так громко хлопает в ладоши, что я вздрагиваю. Он вскакивает с постели и снова начинает мотаться по комнате. – Помнишь вчерашнюю куриную леди?

– Что? – оторопело смотрю я на него.

– Куриную леди, – нетерпеливо повторяет он. – Женщину, которая продала нам…

– Я поняла, о ком ты. Но ей вряд ли бы понравилось прозвище «куриная леди».

– Неважно, – отмахивается Тедди. Он приседает передо мной на корточки, как перед ребенком, словно собирается толкнуть нравоучительную речь. Он и говорит со мной, как с ребенком: – Слушай меня внимательно, Эл. Это очень важно.

– Хорошо. – Я делаю серьезное выражение лица.

– Итак. – Тедди снова вскакивает и принимается маячить передо мной, оставляя босыми ногами на пушистом ковре едва заметные следы. – Я думал об этом весь день. Ну, или всю ночь.

– Курица и впрямь была очень вкусной.

– Да я не о курице, балда! Я о чаевых. Знаешь, как приятно было иметь возможность помочь ей?

– Представляю, – улыбаюсь я, действительно зная, как это приятно. И как же здорово, что Тедди теперь тоже это осознает.

– Ну и вот: дело не только в деньгах. А в том, что я услышал ее историю и знал точно, чем эти деньги смогут ей помочь. А самое классное, что она знать не знала об этом. Она не какой-то там придурок, оставляющий мне по тысяче сообщений и выпрашивающий у меня деньги. И не один из моих идиотов-сокомандников, ждущих подачек. И не представитель одной из безликих благотворительных…