Билет на вчерашний трамвай

— А мы что делаем?! Я с девяти утра тут сижу! Я переговоры веду, я по хачам каким-то мотаюсь, я документы провожу! Бухгалтерию веду, все текущие вопросы разруливаю! Мартынов тоже с телефона не слезает, обзванивает всех, факсов пять километров отослал, до ночи ездит по Москве, прайсы раздает с визитками! Так какого хрена ты поломойкам платишь, а нам — нет? На фиг мы вообще от Бориса уходили? Щас сидели бы себе в своем «Цирконе», который, кстати говоря, от моего дома в трех шагах, и бабки рубили бы без напряга! А здесь — мало того, что мне полтора часа до офиса добираться, так еще работаем на дядю и за бесплатно! Чего ты орешь?!

— А я уже сомневаюсь в том, что ты говорила правду про твои баснословные сорок процентов прибыли!

— Глаза у тебя есть? Цифры видишь? Средняя прибыль — тридцать два процента! Где я тебя обманула? Дай время, Шубин! Нам же надо раскрутиться, а ты руки связываешь…

Я устало выдохнула и замолчала, глядя на скрючившегося в углу Мартынова.

— И Сережку мне напугал, упырь. — Я сплюнула в корзину для мусора и зло уставилась на Шубина.

— Даю вам еще месяц, — отрезал Виктор и направился к выходу.

Я крикнула ему вслед:

— Так что у нас с зарплатой?

Ответа не последовало.

Мартынов сидел на стуле, как воробей на ветке, и испуганно смотрел на меня. Я щелчком выбила из пачки сигарету, распахнула окно и, глубоко затянувшись, выпустила струю дыма.

— Ксюш… — робко позвал Сережка.

Я полоснула по нему взглядом и снова отвернулась к окну. Мартынов, который знал меня не первый год, замолчал.

Сигарета полностью истлела, я, обжегши себе пальцы, выбросила тлеющий фильтр в форточку и прикурила новую.

— Не ссы, Мартынов, — наконец сказала я, выкурив до половины вторую сигарету, — прорвемся. Я тебя в это дело втянула, я и вытащу.

Сережка встал со стула, подошел ко мне сзади и накрыл ладонью мою руку.

— Ксюх, без зарплаты хреново…

— Еще как, — согласилась я. — Димка только на новую работу вышел, ему через месяц теперь заплатят. Живем только на мои деньги… Да, подкузьмил мне Шубин… Ладно. Я знаю, что ты хочешь сказать.

Обернулась и посмотрела на Сережку.

Он недоверчиво спросил:

— А можно?

Я выбросила в форточку второй окурок.

— Нужно. У меня семья. Мне ее кормить надо. И у тебя дома жена. Работаем по старой схеме: два заказа Шубину — один налево, себе в карман. А что делать, Сереженька? Кушать все хотят…

Мартынов постучал по столу кончиками пальцев, а потом попросил:

— Дай мне сигарету…

Некурящий Сережка на моей памяти попросил закурить второй раз… Стало быть, работаем налево.

Вот такая логика, блин.

«Я не хочу умирать»

Будильник зазвонил в семь утра. Я сунула руку под подушку, выключила звук и толкнула в бок Димку:

— Вставай, Дюшку в садик отводить…

Генри не пошевелился. Я толкнула сильнее.

— Дим, хватит спать, вставай уже!

Тело шевельнулась, и из-под одеяла раздался Димкин голос:

— Зай, я что-то встать не могу…

Я разозлилась.

— Тебя что, парализовало после вчерашнего? Говорила тебе: не умеешь пить — пей молоко! Вставай уже, я пошла Дюшку будить.

Димка схватил меня за руку сухой и очень горячей ладонью.

— Ксень, мне плохо…

Я вскочила, включила свет. Генри зажмурился, а я уже спрыгнула с кровати, присела возле него на корточки и дотронулась губами до его лба.

Жар. Сильный.

Градусник нашелся почти сразу, что вообще-то странно. Никогда не могу найти его, когда он нужен. Протянула его Димке и скомандовала:

— Меряй температуру. Я сейчас Андрюшку в сад на такси закину и вернусь. Будем тебя лечить.

В темпе вальса я подняла сына, отволокла сонную тушку в ванную, умыла, натянула шортики и футболку и кинулась в спальню. Димка безучастно лежал под одеялом и тяжело дышал. Я вытащила у него градусник. Тридцать девять и семь.

Приехали… Только этого мне сейчас не хватало…

Снова опустилась на корточки у кровати, поцеловала Димку в щеку.

— Все будет хорошо, солнышко. Сейчас Дюшу отвезу и вернусь. Полежи тут пока один. Вот тебе две таблетки аспирина, выпей сразу. Я приеду — разотру тебя водкой. Хоть температуру тебе собьем. Не забудь позвонить на работу, предупредить, что заболел.

Генри приподнялся на локте.

— Нет, Ксюш, я пойду на работу. Я только две недели там отработал — какой сейчас больничный? И так ни копейки в дом не приношу…

Я легонько толкнула его обратно на подушку.

— Помнишь, как я ходила на работу со своим артритом? Месяц ходила. Пока не свалилась, как мешок с ветошью. А потом еще четыре месяца овощем лежала. И неизвестно, что бы со мной дальше было, если бы не ты… А врач мне тогда сказал, что, если бы я пришла к нему раньше, а не переносила начало болезни на ногах — он бы меня за две недели вылечил. Так что не наступай на те же грабли. Лечись. Потом может хуже быть.

Я быстро поднялась и, не давая Димке ответить, вышла из комнаты, взяла за руку Дюшку и поехала с ним в садик.

Когда я вернулась, Димы дома не оказалось.

Я достала телефон и отправила ему сообщение: «Паразит!» Через полминуты пришел ответ: «Я тебя тоже люблю. Не волнуйся, все будет хорошо».

Телефон разрывался.

— Ксюша? Здравствуй, моя хорошая. Нам бы заказик сделать…