Билет в первый вагон

Уже давно не было отсчета, в календарях, газетах, телевизорах и мобильных телефонах, и Элрой постоянно путался в восприятии времени.

– Где то пару месяцев назад. – Срок огромный. Дождь приводил многих не только в уныние, но и в странное состояние непрерывной безудержной истерии.

– Наконец-то все закончилось. – Для них на самом деле все заканчивалось очень быстро, потому, что они, как правило, пытались получить пищу и спиртное не слишком аккуратным образом.

Разумеется – многим не нравилось, что у них отбирали последнее, и удар по голове обычным разводным гаечным ключом, который убивал мгновенно – получить было очень легко.

Элрой подошел к окну и посмотрел в Дождь. Небо было обычным темно-серым дуршлагом, из которого текли вечные струи ледяной воды. Они сбегали кривыми дорожками по стеклу, оставляя изнутри помещения едва заметную испарину от дыхания.

Он вспомнил. Он стал смотреть в окно, когда у него появилась Эльза.

Выживание в одиночку не казалось ему слишком сложной задачей, но пытливый, и осторожный мозг всегда его спрашивал – а завтра?

Именно вот это – «А завтра», и появилось вместе с Эльзой, и в это предполагаемое «завтра», он стал смотреть перед сном, через стекло окна своей небольшой квартирки в надежде его увидеть.

Увидеть в любой форме, хотя бы, в какой ни будь из понимаемых форм. Больше всего ему бы понравилась светлая нить над изломанной линией города, которую можно назвать горизонтом.

Ни синоптики, ни астрономы не могли объяснить – почему исчезли закаты и восходы. Солнце крутилось вокруг Земли, как и раньше, но Дождь.

– Да. Дождь – пробормотал Элрой. Заката сегодня он опять не увидел, как и пресловутого завтра.

Нужно было чинить щеколду. Инструменты были, где то за комодом.

Элрой посмотрел на постель – не разбудит ли Эльзу, если начнет двигать мебель.

На постели сидел давешний индиец и трогал темной ладонью ее лоб. Белые ногти на смуглой руке выделялись особенно сильно.

– Она здорова, инспектор. – Он поднял на него темное лицо и блеснул белками глаз.

– Вы показались мне тем, кто сможет поверить в то, что происходит на самом деле.

# # #

Элрой открыл глаза и не увидел света. Вначале ему показалось, что он ослеп, но спальня медленно заполнялась чем-то похожим на туман. Он глубоко вздохнул.

Такими были рассветы в Дождь, и он не ослеп. Привыкнуть к этому он не успел. Помнилось иное.

Яркие солнечные лучи. Круглые желтые зайчики на стенах. Бьющиеся в стекло насекомые.

Головой Эльза лежала у него на груди и мерно дышала.

Он подул в ее, пахнущие Дождем волосы, и улыбнулся. Хотя бы так. Хотя бы один повод улыбнуться – мерно дышащая на груди женщина.

Он посмотрел на большой механический будильник, стоящий на столе.

У него был еще час до «подъема».

Привычный распорядок дня успокаивал. Может быть, это и было иллюзией, или каким – то способом уйти от реального восприятия мира, но одинаковые действия, которые он повторял ежедневно, все – таки настраивали на определенный деловой лад.

– Если ничего не делать – ничего и не будет.

– Хотя.

– Да.

Вечерний разговор с индийцем, который, наконец, назвал свое имя – Джафар, не внес особенного порядка в его восприятие.

Он опять говорил притчами и загадками.

Он объел круглый колючий плод так, чтобы тот стал квадратным и, улыбаясь, спросил, что это?

Элрой удивленный вопросом ответил – куб.

Джафар рассмеялся и ответил, что для него – это плод дерева, который он снял с ветки, а круглый он или квадратный не имеет значения.

Единственный вывод, который Элрой сумел сделать после разговора с Джафаром, заключался в том, что Дождь не был тем пресловутым «концом мира» о котором говорили все.

Это было тем, что биологи могли бы назвать – ускоренным естественным отбором.

Но, этот пресловутый отбор был для Элроя совершенно противоестественным.

Колесики, из которых состояла его вселенная, не только крутились в разные стороны, как он себе их представлял, но перестали цепляться друг за друга.

Спасителей, будет больше одного, но как они будут выглядеть – Элрой не понял, так, что работу департамента Спасения нельзя было назвать совершенно бессмысленной только…

Эльза заворочалась у него на груди, проснулась и открыла глаза.

– У него была еще круглая шляпа с обвисшими полями. Странная круглая желтая шляпа и он был без бороды. Какая странность, правда? Сейчас бреются только те, кто работает в департаменте, да и то не все.

Она рефлекторно потерлась о щеку Элроя. Потерлась лбом, потом поцеловала Элроя в шею.

– Как ты.

– У тебя всегда по утрам щетина. – Элрой потер щеку ладонью. Да – он брился по утрам. У него осталась дедова опасная бритва, которую он правил о кожаный форменный ремень.

Нужно начинать бриться вечером. Говорят, что это явный признак семейного счастья.

– Ковчегов будет много, и они будут разными, насколько разными они будут, и какими они будут вообще – было совершенно неясно, и как туда попасть тоже.

– Пора вставать, солнце. – Эльза положила подбородок на кулачки и посмотрела, улыбаясь Элрою в лицо. Элрой машинально взглянул на ее десны. Все было в порядке, красных мелких пятнышек, предваряющих цингу, он не увидел.