Билет: «Земля – Нордейл»

Он почти никогда не говорил с обвиняемыми. Просто развозил их, просто оставлял «где-то там» отбывать наказание, но после пассажирки с Земли сделался вдруг сентиментальным. Слишком чувствительным, что ли.

От Кей разило ужасом. Целый год… Это ведь один день, второй, третий… Месяц, второй, третий, шестой, наконец. Очень долго. Как отдельная жизнь.

«Жизнь – это ключевое слово, – понимал Рид. – После СЕ ее просто может не стать».

– Место, в котором ты выбрала отбывать наказание, куда опаснее. Я вправе еще раз предложить тебе выбор. Корпус Дар? Или СЕ?

– СЕ, – шепнули так тихо, что он едва услышал.

Она собиралась там бороться, выживать из последних сил, если придется, в ней есть стержень – хотелось заявить пассажирке, – она не такая слабачка, как ему… как им всем кажется. А Рид думал лишь о том, что бороться ей, по сути, будет не с чем. Что ж, он сделал для нее все, что мог. Попросил одуматься.

– Пристегнись, – приказал спокойно. Путь будет недолгим; девчонка мягко отключится в процессе поездки.

«Люди оттого и слабы, что руководствуются страхом, а не здравым смыслом. Слишком сильно ему поддаются, не понимают, что страх – иллюзорная субстанция. Она ведет их, как мышей, в угол коробки, давит смертоносным, как им кажется, газом».

Инга, в отличие от прочих, не боялась на него смотреть – от этой мысли становилось удивительно и чуть-чуть щекотно.

Почему?

Почему она вдруг заметила в нем кого-то большего, нежели просто человека в форме?

Кейна глаз не поднимала. Процент ее страха достиг отметки в девяносто один – граница с паникой; Рид завел мотор.

*****

(Michele Morrone – Beautiful)

Спустя час Рид уже опять гнал седан по улицам вечернего Нордейла. Кей отправилась в место, в котором даже он сам не согласился бы работать; темное небо над городом казалось высоким, очень далеким. Спальные районы, неоновые вывески – чем дальше, тем светлее, люднее. Герхер-Варда опять «кренило». В последнее время это происходило очень часто. Нечто, вышедшее из берегов, не желало возвращаться обратно к стабильным показателям самостоятельно, и Риду, как ни странно, не хотелось прилагать усилия и становиться прежним.

Как так случилось? До Инги он перевозил сотни, тысячи заключенных, ни с кем не заговаривал, не волновался об их дальнейшей судьбе. Чем она так задела его, чем изменила? Тем, что сказала, что он красивый? Не говорила вслух, он увидел это по ее глазам, ощутил в машине ее распустившееся чувство. Прямо в салоне.

Так ее привлекла его красота? Внешность?

Нужно было ехать или домой, или в Реактор, но Вард почему-то кружил по улицам, силился в который раз постичь сложную человеческую логику, до отказа забитую ошибками.

Если вернется домой, включит экран… Нырнет в чрезвычайно сильные эмоции, не сможет из них вынырнуть. А он и так, как шаровая молния. Его пока не спалили за оголенные контакты в Офисе, но, скорее всего, это дело времени. Контролировать себя все сложнее.

«Она не знала его, как личность. Не могла знать». В тот раз они встретились впервые в жизни. Откуда ее мгновенная привязанность? Значит, дело во внешности? А если так…

Герхер-Вард вдруг приказал машине стать максимально незаметной, «людской» – синим седаном. Отыскал чутьем оживший к вечеру и уже загруженный бар, припарковался напротив его двери.

Здесь было много девушек. Много свободных девушек – то, что нужно. А он сейчас не Комиссионер, а обычный внешне человек: стильный верх, дорогие брюки, на шее тонкая цепочка, волосы чуть небрежно, но красиво зачесаны. Таких ведь любят? Микс моды, классики и стиля.

Никогда раньше он не пытался оценить себя с точки зрения внешнего вида. Неужели он просто красив по человеческим меркам, по меркам женщин? Возможно, просто никогда не ходил по барам, чтобы это заметить, ввиду разницы фонов не проявлял к дамам интереса? И возможно ли, что Инга в этом случае стала бы не первой девушкой, решившей «хочу тебя для себя»?

Ему нужно было это знать.

«Просто внешность». Или нет?

Все выяснится в ближайшие пятнадцать минут.

Здесь грохотала музыка, здесь клубились, но умеренно, расслабленно. Пили коктейли, курили под вытяжками, дефилировали друг перед другом, знакомились, «сцеплялись». Герхер-Вард проводил эксперимент: сел у стойки бара лицом к посетителям, зажал в руке стакан с алкоголем, который не собирался пить, максимально придавил комиссионерский фон, чтобы не мешал, надел на лицо расслабленную полуулыбку. Все, он обычный парень, желающий познакомиться.

Между барной стойкой и столиками часто прогуливались девчонки в коротких платьях. Некоторые красивые, некоторые раскрашенные «под красоту»; взгляды любопытные, как прицелы пушистых пушек, губы переливаются блеском.

На него пока просто смотрели. Смотрели чуть странно, вроде бы привлечено, вроде с интересом, но… по неясной причине не подходили.