У атомной промышленности успел сложиться отличный послужной список. Уже сменилось два поколения энергоустановок. В то же время ядерные неполадки, как правило, проявляются в виде катастроф глобального масштаба – Чернобыль, АЭС «Три-Майл-Айленд», а теперь еще и Фукусима. Такие события не проходят незаметными. Утешает, что в этой области за последние три десятилетия не отмечалось почти никаких крупных инноваций, так что здесь еще много возможностей для кардинальных изменений. Откровенно говоря, чем меньше люди будут вмешиваться в эту сферу, тем лучше. Если судить по Чернобылю и Фукусиме, человеческий фактор всегда оказывается не на нашей стороне.
Для меня странной выглядит сама идея, что шестидесятилетний человек пытается принимать трудные и комплексные решения по вопросу, как инвестировать в исследования и разработки или как состыковать между собой элементы наших проектов.
В молодости у меня не было среди знакомых людей старшего поколения. Когда мы делали микропроцессорную революцию, среди нас не было ни одного пожилого человека. Ни одного! Странно видеть, как «состарилась» наша индустрия.
В мире сейчас живут 6,8 миллиарда человек. Это число возрастет примерно до девяти миллиардов. Если мы сумеем добиться реальных успехов в производстве новых вакцин, здравоохранении и охране репродуктивного здоровья, то сумеем снизить данный [прогноз] на 10–15 процентов. Тогда ожидаемый годовой прирост населения составит примерно 1,3 процента.
Регулярно возникающие разговоры на эту тему – хороший признак. Он означает, что капиталовложения держатся на высоком уровне, происходит энергичная гонка инноваций, которую сопровождает здоровый страх остаться позади. Все это напоминает модное поветрие, однако за ним скрываются реальные явления, которые увлекают людей, и это хорошо.
Статус родителя приятен тем, что он дает долгосрочную перспективу. Привыкаешь думать в таком ключе: «Да. Знаете, хотелось бы представить, какими будут США, когда дети достигнут моего возраста. Я часто думаю, что они сейчас начинают проявлять интерес к разным вещам. Мы не собираемся подталкивать их к каким-то решениям, но мне очень хотелось бы видеть их в науке, где они могут внести такой вклад, который по-настоящему улучшит наш мир».
В своих родителях я видел образец настоящего общения и сотрудничества. Они на самом деле были в некотором смысле командой. Я и сам хотел бы обладать этой магией.
Мы всегда считали, что лучше всего организовать сотрудничество таким образом: IBM занимается продвижением программного обеспечения, а мы – его разработкой. Так все и происходило до тех пор, пока они не прервали отношения и не решили обходиться самостоятельно. Мы подумали: «Ну, ладно, мы теперь одни», и это было, конечно, очень, очень страшно.
С самого начала бизнес-стратегия Microsoft кардинально отличалась от подходов других компьютерных компаний, существовавших в момент нашего старта. Мы решили сосредоточиться исключительно на разработке крупных программных пакетов, а не на аппаратуре и чипах – только на программах. Это была стратегия, требующая партнеров. Я думаю, образцом самого удачного партнерства за всю историю американского бизнеса можно считать наше сотрудничество с Intel. Когда оно только начиналось, обе компании стоили раз во сто меньше, чем сейчас. И вот так, работая рука об руку, дополняя друг друга (хотя, знаете, иногда случались трения, поскольку все мы отличались силой воли и решительностью), нам удалось построить два самых преуспевающих предприятия нашей эпохи.
Я всегда знал, что нам не обойтись без близких деловых партнеров, что мы будем держаться друг за друга и расти вместе, что бы ни случилось. Этот вывод возник не в результате проведенного анализа – просто я давным-давно принял такое решение и оно стало частью меня самого.
Я не трачу время, вороша свое прошлое. Я просто принимаю решение, а лучший способ выполнить его – не колебаться… Надо быть бескомпромиссным и дальновидным в своем деле – это важное условие быстрого продвижения к цели.