Читаем Биография голода. Любовный саботаж полностью

Итак, в восемь лет я получила ко дню рождения самый невероятный подарок: Нью-Йорк.

От такой резкой перемены могло лопнуть сердце. Три года провели мы под надзором в Саньлитунь, окруженные китайскими солдатами, которые всюду ходили за нами по пятам. Три года тряслись от страха, как бы неосторожным словом или поступком не навредить еще больше и без того истерзанным людям.

А потом вдруг собрали пожитки и очутились в пекинском аэропорту с пятью билетами до аэропорта Кеннеди. Самолет пролетел над пустыней Гоби, островом Сахалином, Камчаткой, Беринговым проливом. Первую посадку он сделал в Анкоридже на Аляске, где простоял несколько часов. Через иллюминатор я смотрела на странный замороженный мир.

Когда мы снова взлетели, я заснула. А разбудила меня сестра, произнеся нечто невероятное:

– Вставай, мы в Нью-Йорке.

И как было не вскочить – весь город стоял дыбом. Все тянулось вверх, к самому небу. Никогда в жизни не видала я такого вертикального города. Именно там, в Нью-Йорке, у меня выработалась привычка, которая осталась при мне навсегда: ходить задрав голову.

Я просто ошалела. Во всем мире не было места более далекого от Пекина 1975 года, чем американская столица. Мы попали с одной планеты на другую, да еще из другой солнечной системы.

Сидя в желтом такси, я увидела «скайлайн» Нью-Йорка и завопила. Этот вопль не стихал все три года.

Какова была Америка и, в частности, Нью-Йорк при Джералде Форде – разговор особый; я не думаю отрицать чудовищные контрасты этого города и страшную преступность, которую порождала такая несправедливость.

Если же здесь этим вещам почти не уделяется места, то лишь из желания точно передать сумбур, царивший в голове восьмилетней пигалицы. Я даже не имею права сказать, что жила в Нью-Йорке. Я только провела там девчонкой три года как в бреду.

Заранее соглашаюсь со всеми возражениями: да, я многого не видела, да, мои родители пользовались привилегиями, и т. д. Но, сделав все эти оговорки, могу поклясться: Нью-Йорк для человека лет восьми-девяти-десяти – это сплошной восторг! восторг! восторг!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза