Биография между строк

— Нет-нет, мы периодически встречались у её подруги — Ленки, жены Виктора, того, что со мной работает. В последний раз — прошлым летом поболтали о том, о сём накоротке. Я и думать про неё забыл.… Сначала Алина озабоченно посетовала, где пропадал, а когда пробили куранты, вдруг подняла бокал за новую семью и заявила о каких-то правах, — Антон понуро смолк, ёжась от воспоминаний. Наконец, собравшись с духом, поведал конец истории:

— Приняв молчание за согласие, нисколько не смутившись, Алина принялась болтать с подругой о пустяках. Вдруг Виктор, прихватив со стола бутылку, подмигнул:

— Выйдем на кухню, покурим!

Уже с год бросивший курить Антон недоумённо поплёлся за другом.

— Она залетела по осени, мужик — с положением, но женат; думала: ради неё семью оставит, а он взял и послал её ко всем чертям. Теперь ищет в кого вцепиться, — разлив водку по стопкам, раскрыл Виктор коллеге глаза. — Если хочешь жить — делай ноги, пока не поздно!

Еле-еле сбежавши, Антон сперва облегчённо вздохнул, потом, вспомнив, что скоро у него защита, и зная хватку Капы, впал в депрессию…

«Действительно, рано или поздно пропадёшь, если будешь якшаться накоротке с кем не попадя, — с горечью подумала тогда Ирина. — Неужели все мужчины одинаковы? Вот он, пресловутый деготь в бочке мёда»…

«Ишь, выискалась, принцесса на горошине, — с ехидцей возразил её внутренний голос, — только что двое суток кряду облизывала мужика и млела от счастья. Он же не монахом до тебя жил. Принимай, какой есть»…

Скрежет тормозов, напомнив о бренности всего земного, в один миг выудил Ирину из памятного омута. Она в испуге оглянулась: горит красный сигнал светофора, Антон с растерянным взглядом на другой стороне улицы.

«Почему он молчал столько лет? — дождавшись подмигивания зелёного, недоумённо задумалась Ира. — Скрывал фиктивный брак ради прописки и комнаты? И зачем сейчас вдруг заговорил? Узнав, что стал ездить заграницу, люди давно минувших дней объявились и припугнули, чтобы склонить к чему-то незаконному».

«Эк, хватанула, — возмутился внутренний голос. — Меньше телевизор смотри, а то одни жулики кругом мерещатся. Вспомни, как мать Константина величала тебя за глаза молодой хищницей, охмурившей её совсем невинного мальчика ради профессорской квартиры.… Зато теперь на великовозрастного сыночка ни одна приличная женщина не зарится».

Ирина вздохнула: «А на что Константин намекал?»

«Откуда это известно самому Константину? Обращались с матушкой в справочное бюро?»

Она бросила на мужа умоляющий взгляд:

«Ну, не молчи, скажи хоть что-нибудь?»

Глава 12

Заходящее аж за пятиэтажными коробками солнце било в глаза. В его лучах змеились, уходя за бугор, трамвайные рельсы улицы Вавилова: с ними она выглядела немного провинциальной и неказистой.

— Как на Страшном Суде, — вздохнул Антон. Его внезапно прорвало:

— Я тогда учился на IV курсе. Три дня в Долгопрудном, остальные — на базе НИИ в Москве. В 60-х Физтех окружала легенда, один небрежно приколотый на свитер значок чего стоил! Даже барышни из МГИМО и с филфака сами проявляли к нам стойкий интерес.

«Не пиши, не пиши ты мне писем, пожалуйста! Дело есть, и его я ей-богу, не выдумал!»

Сашуля, что сейчас в Спецприборе служит, был вхож в этот «бомонд» девиц на выданье. Одесситы склонны к хохмам и авантюрам. Женившись сам, он стал вовлекать в узилище друзей. В одной из шумных тогдашних компаний меня познакомили с девушкой. Она не выглядела крокодилом, заканчивала романо-германское отделение филфака и представлялась очень умной, начитанной, ну, и просто обменялись телефонами! В тот вечер я даже провожать её не пошёл.

Через пару дней Маринэ позвонила первой. Встретились у филфака на Моховой, в Манеже какая-то выставка, потом я позвонил. Оказалось, она живёт у Аэропорта в большом сером доме. Как-то недели через две Маринэ привела меня к себе познакомить с родителями. Хорошая сталинская квартира, мебель красного дерева, на стенах старые картины в золочёных багетах. В гостиной маман, чопорная дама с восточной кровью, потом из кабинета показался в генеральском мундире папа с юлившим подле адъютантом. По вскользь брошенному взгляду сразу стало ясно: у него на дочь хозяина собственные виды. Узнав, кто и что я, они попросили здесь больше не появляться и не морочить голову их дочери. А я и не собирался, воспринимая её, как знакомую. Но Маринэ оказалась девушкой с характером. На следующий день она позвонила, и мы… продолжили встречи.

После первоапрельского вечера она даже заглянула в общежитие, будто бы оценить наше мужское житьё-бытьё? Иногда дух свободы опьяняет так, что кафельного пола в шашечку или синей масляной краски на стенах просто не замечаешь. Особенно, когда вокруг умные ребята с чайниками в руках, обращаясь, друг к другу — отец и мужик, спорят об элементарных частицах и термояде, из комнаты напротив стонут Маккартни с Ленноном:

«О май, дарлинг, плииз билив ми», а в конце коридора зовущий вкрадчивый голос:

«Шарманка-шарлатанка, как сладко ты поёшь, шарманка-шарлатанка, куда меня зовёшь».