Биография отца Бешеного

Представляете: прибор не только определял пути развития плода, но и мог предвидеть неожиданные ситуации, не связанные с непосредственной жизнедеятельностью будущего человека!

В другом видеоматериале я увидел еще более уникальный случай. Ученые несколько месяцев уговаривали нашего Патриарха дать разрешение апробировать свой прибор в Елохов-ском соборе. Наконец разрешение было получено, с условием снимать только ночью, то есть в отсутствие прихожан: «дабы не вводить в их души смятения»…

Изобретатели взяли с собой два прибора. Сначала поснимали у икон. Было удивительно видеть на экране монитора светящееся облако голубоватого цвета почти у каждой иконы, но самое большое облако было у иконы Божьей Матери. Вероятнее всего, именно у этой иконы молилось большее число прихожан.

В середине храма, под главным куполом удалось зафиксировать мощный светящийся столб тоже голубоватого цвета: то есть именно там, под главным куполом, концентрировалась энергетика тех, кто молился в этом соборе.

Один из создателей прибора предложил включить оба аппарата одновременно: один поставить внизу, в центре под главным куполом, а второй — на крестовине купола, расположенной на высоте сорока метров. Автор идеи и полез на крестовину…

Сначала все шло по плану: нижний прибор снимал человека, находившегося на крестовине, а он снимал с сорокаметровой высоты. Ничего не предвещало беды, но ученый вместе с прибором упал. Первую треть пути он летел с такой скоростью, что казалось, на каменном полу собора от него не останется даже мокрого места. На мониторе было видно, как во время падения его волосы начали седеть…

Я считаю себя профессионалом в кино, поскольку во ВГИКе писал работу по комбинированным съемкам и принимал участие в создании такого уникального фильма, как «Экипаж». Поэтому со стопроцентной гарантией могу заверить вас, что увиденные мною кадры падения одного из коллег Павла не были ни комбинированными, ни подмонтированными…

Но случилось настоящее чудо: по мере приближения к земле скорость падения резко уменьшилась, а у самого пола он мягко опустился на ноги.

— Каково? — ухмыльнулся Павел, стоящий за моей спиной.

— А куда делся светящийся столб? — задумчиво спросил я, пораженный увиденным.

— Глазастый! — протянул он. — Думал, не заметишь… Уверен, именно сгусток энергии всех молившихся в этой церкви людей и спас его! Потому-то и исчез светящийся столб.

— Послушай, Павел, а почему он упал, споткнулся или поскользнулся?

— Анализируя случившееся, многократно просматривая записи, мы долго не находили ответа, пока сам чудом спасшийся не вспомнил, что его будто кто-то толкнул в грудь… Вот, взгляни! — Павел перемотал до нужного места и пустил запись на замедленном воспроизведении.

— Да, ты прав: такое впечатление, что кто-то невидимый толкает его в грудь…

— Пока мы не нашли разумного объяснения… Хотя… — Павел насупился, — Патриарх долгое время не позволял нам снимать, а потом все-таки согласился, заметив на прощанье: «Не дай Бог, если ошибку допускаю!» Может быть, Патриарх нечто подобное предчувствовал?

— Вполне возможно…

— Ну, как тебе наша игрушка?

— Впечатляет! — Я покачал головой и спросил: — А что еще может ваш прибор?

— Вижу, от тебя ничего не скроешь… — Павел улыбнулся. — Мы поснимали им над несколькими могилами вскоре после погребения…

— И что?

— На девятый день из каждой могилы выплывало светящееся облачко, которое висело над могилой до сорокового дня, а в сороковой день оно улетало ввысь…

— Куда?

— Могу высказать свое предположение, если тебе интересно?

— Еще бы! Конечно, интересно!

— Я уверен, что это облачко и является аурой человека или, как говорят в народе, его душой, которая покидает мерт-вое тело на девятый день, потом почему-то дожидается сорокового дня и улетает, чтобы встретиться с другими душами…

— А где-нибудь в космосе все эти души хранятся, как в банке данных о всех ранее живших на земле… — подхватил я.

— Вполне возможно, — безо всякой иронии согласился Павел…

С годами имя того итальянца, к сожалению, стерлось из моей памяти, а было бы интересно узнать, как сложилась его дальнейшая жизнь. Удалось ли его жене родить мальчика и продолжить их славный дворянский род.

Хочется верить, что в его жизни все сложилось удачно и он иногда вспоминал странного русского парня, подарившего ему «второе рождение». А может, со временем он стал думать об этом как о некоем чуде, привидевшемся ему? Кто знает? Но его подарок — маленькую старинную иконку — я бережно храню. Правда, по совету своего кровного брата, Андрея Ростовского, окантовал ее золотом и ношу на золотой цепочке…

Что еще интересного произошло у меня в Болгарии? Вы знаете, именно там у меня была первая машина, о которой я упоминал ранее! Да еще какая!..

Где-то в шестьдесят девятом году совершенно случайно я познакомился с одним инженером, работающем при посольстве Сирии. У него заканчивался двухгодичный срок пребывания в Болгарии, и он должен был возвращаться в Дамаск.