Биография отца Бешеного

С Григорием Васильевичем я познакомился где-то в семидесятых годах. А однажды случайно встретились на «Мосфильме». Он расспросил о моей жизни, порадовался, что я успел закончить ВГИК, а потом неожиданно пригласил к себе домой. Я с радостью и трепетом согласился! В ГОСТИ К САМОМУ АЛЕКСАНДРОВУ!!! Александров и Орлова — целая эпоха советского кино!

Григорий Васильевич был такой светлой личностью, что общаться с ним было сплошным удовольствием. Встречи с ним были не только познавательными, но и приносили огромный заряд бодрости и жизненного оптимизма.

С каким восторгом я слушал трогательные, а порой и смешные истории из его жизни! И о тяжелом пути нестареющего фильма «Веселый ребята», и об отношении к нему тогдашних руководителей кино: как они ставили любые препоны, не давая выйти на экраны страны этому фильму, и о его встречах со Сталиным, который, просматривая «Веселых ребят», несколько раз смеялся, а в конце сказал:

— Смешная картина… — пустив этой фразой фильм в большое плавание…

А встречи с великим Чаплином, очарованным Любовью Орловой настолько, что не отходил от нее ни на шаг…

Однажды Григорий Васильевич сказал, что телевидение Би-би-си предложило совместно снять художественно-документальный фильм о супружеской чете Александрова и Орловой.

— Это должен быть уникальный фильм! — воскликнул я.

— Виктор, как ты отнесешься к моему предложению стать режиссером с советской стороны?

— И вы еще спрашиваете? Буду счастлив, если смогу быть Вам полезен в любом качестве! — не задумываясь, ответил я.

Мы говорили еще о чем-то, но мои мысли целиком были заняты лестным предложением великого мастера.

К сожалению, реализация проекта затянулась, а потом меня лишили свободы и более я не увидел в живых одного из своих кумиров в мире кино. И я как святыню храню его последние слова, написанные мне на его книге «Эпоха и кино», подаренной мне на прощанье:

«Виталию Доценко с пожеланием успеха на режиссерском, творческом пути.

Режиссер Гр. Александров.

Январь 1980»…

А с Олегом Николаевичем Ефремовым я сам познакомился, буквально внаглую. Однажды, когда я гостил у мамы в Омске, мы смотрели по телевизору фильм с участием Павла Луспекаева. Мои предки были в изрядном подпитии по случаю какого-то праздника, и вдруг мама бросила фразу, которая, пролетев в тот момент мимо моего сознания, тем не менее засела в мозгу. Она сказала, что Павел Борисович является нам каким-то дальним родственником.

Я вспомнил это уже в Москве и хотел при первой же возможности выяснить все детали у самого Луспекаева. Но он жил в Ленинграде, и когда навещал Москву, наши пути не пересекались, а в апреле семидесятого Павла Борисовича, этого удивительного актера, не стало…

Я знал, что Павел Луспекаев, Олег Ефремов и Михаил Казаков были очень близкими друзьями, и когда мне понадобилось ходатайство для учебы, я набрался наглости, созвонился с Олегом Николаевичем и договорился о встрече. Ефремов — удивительно добрый и обаятельный человек, и я влюбился в него с первой встречи. Я рассказал о своих трудностях с учебой и как бы мимоходом заметил, что Павел Борисович Луспекаев является моим дядей. Короче говоря, Олег Николаевич с легкостью подписал ходатайство, под которым в то время уже стояла подпись Григория Васильевича Александрова…

К сожалению, их подписи в тот момент не помогли мне.

Положение казалось мне отчаянным и безвыходным. Меня уже выставили из общежития МГУ, и, проскитавшись с неделю по знакомым, я сумел с помощью одной приятельницы получить временную прописку в Московской области.

Что это давало? — спросит неискушенный читатель. Давало очень многое! Как говорил мой герой Савелий Говорков, «без прописки не устроиться на работу, без работы — не прописывают». Так что благодаря прописке в Подмосковье я имел право не только работать в Москве, но проживать в ней, снимая квартиру, комнату или угол: в зависимости от материальных возможностей.

Не думайте, что временная прописка, выдаваемая на год, далась мне легко, хотя и с «протекцией по знакомству». Моя знакомая была дальней родственницей начальницы паспортного стола подмосковного села недалеко от станции Шереметьевская. «Вооружившись» бутылкой коньяка и коробкой шоколадных конфет, я отправился к этой начальнице, от которой зависело мое пребывание в столице. Кроме того, без прописки я не имел возможности завершить высшее образование.

Меня встретила симпатичная дородная женщина лет тридцати. У нее было двое детей и масса забот не только на работе, но и по дому и на огороде.

Не зная, как себя вести, я представился, сославшись на ее московскую родственницу, которая, как оказалось, была настолько дальней, что Тамара (назовем ее так) с трудом вспомнила о ее существовании. Это меня совсем выбило из колеи, и я, смущаясь и краснея от неловкости, вытащил из портфеля бутылку коньяка, коробку конфет и протянул ей со словами:

— Вы знаете, у меня к вам огромная просьба…