Биография отца Бешеного

Еще одна любопытная история связана с симпатичной девушкой по имени Роз-Мари: на мой взгляд, ей было лет восемнадцать, не меньше. Крутые бедра, округлые колени, внушительный бюст, красивые глаза и очень изящные руки. Все это и так притягивало мое внимание, а тут еще и Роз-Мари начала строить мне глазки и в первый же подходящий момент попросила покатать ее на лодке.

Ничего не подозревая, я согласился, и когда мы достаточно далеко отплыли от берега, она сама села за весла. У берега озера были заросли камыша: она разогнала лодку, и мы глубоко въехали в эти заросли.

Разговаривать нам было трудно: к тому времени мой словарный запас немецкого языка хоть и увеличился, но не настолько, чтобы поддерживать беседу с юной барышней. Тем не менее мы каким-то образом «беседовали», а потом она села рядом и стала откровенно клеиться ко мне. Какой бы мужчина удержался в подобной ситуации? Лично я — не смог! Но, приступив к более тщательному обследованию ее прелестей, я, к своему изумлению, понял, что Роз-Мари девственница. Это так меня поразило, что я на секунду замешкался, но Роз-Мари резко дернулась мне навстречу, так что изменить что-либо было уже поздно.

«Господи! — подумал я. — Мне только этого не хватало! Сейчас начнутся слезы, упреки, а то и еще что посерьезнее…»

Ко всему прочему выясняется, что ей всего четырнадцать лет!!! Господи! Я похолодел. Все кончено: дадут столько, сколько Роз-Мари лет от роду, никак не меньше. А девушка смотрит на меня, счастливо улыбается, о чем-то радостно тараторит.

«Ага, — думаю, — злорадствует, издевается, месть для меня готовит!»

Постепенно мы добрались до пристани, и она, что-то сказав моей Хильтрауд, устремилась к дому…

Настороженно я подошел к Хильтрауд, нежащейся на надувном матрасе под солнцем, и опустился рядом на горячий песок.

— Хорошо покатался? — улыбнулась она.

— Нормально… А что Роз-Мари сказала? — стараясь выглядеть безразличным, спросил я.

— Она сказала, что мне очень повезло с парнем. — Хильтрауд подмигнула и принялась натирать мне спину каким-то средством для загара…

Я с детства люблю, когда мою спину массажируют. Бывало, когда я возвращался с тренировки, смертельно уставший, с трудом раздеваясь, валился на кровать лицом вниз, подходил мой братишка Саша и умолял:

— Витюша, можно я на тебе поиграю?

— Я устал…

— Ну можно? Я тихонечко… Можно?

Он упрашивал, пока я не сдавался. Санька тут же садился рядом со мной и начинал елозить по моей спине своими машинками, что-то строить из кубиков. Как ни странно, но мне это доставляло удовольствие и я засыпал…

Но в тот момент ласки Хильтрауд не вызвали никаких эмоций: мои мысли были поглощены случившимся. В какой-то момент я даже решил: если дело дойдет до суда, предложу «руку и сердце».

Тут вернулась Роз-Мари. Она переоделась в кофточку с очень откровенным декольте и коротенькую юбчонку, открывавшей ее стройные ножки. Вид девушки был столь сексуальным, что у меня снова возникло желание. Роз-Мари радостно улыбалась, словно выиграла в лотерею главный приз. Глядя на меня, она что-то быстро сказала, продолжая улыбаться.

«Ага, — думаю, — сообщает, что вызвала полицию и за мной вот-вот придут…»

— Что она хочет? — спросил я свою «переводчицу».

— Она пришла сказать, что ее родители приглашают тебя на ужин, в семь часов.

— На ужин? Меня? Родители? — Мои подозрения еще больше укрепились: наверное, приготовили мне ультиматум. — А как же ты? Кто переводить-то будет?

— Как кто? — удивилась Хильтрауд. — Конечно же, я!

Не знаю, как я дожил до вечера, но когда мы отправились к дому Роз-Мари, я молча плелся рядом с Хильтрауд с таким видом, словно меня вели на эшафот. Даже Хильтрауд обеспокоенно поинтересовалась, не перегрелся ли я на солнце…

Родители вместе с Роз-Мари встречали нас перед домом. Мне хотелось провалиться сквозь землю, и я виновато отводил глаза в сторону. Когда я обреченно подошел поближе, отец Роз-Мари неожиданно заключил меня в своих объятия.

«Ну, вот, — промелькнуло в моей голове, — уже все решили и он обнимает меня как будущего зятя! И зачем только я поехал с ней кататься на этой треклятой лодке?»

Потом и ее мать пожала мне руку, назвав свое имя.

— Очень приятно, Виктор! — деревянно представился я.

В этот момент с какой-то радостной горячностью заговорил отец Роз-Мари, изредка дружески похлопывая меня по плечу.

Когда Хильтрауд перевела его речь, я был в таком шоке, что не знал, радоваться мне или плакать. Оказалось, отец Роз-Мари благодарил меня за то, что я дал их дочери «путев-ку в жизнь». Я буквально оторопел: о какой путевке говорит этот мужчина? Вначале я подумал, что либо Хильтрауд неправильно перевела, либо я что-то не понимаю. Но когда она вновь повторила сказанное, я был настолько смущен, что окончательно растерялся и не знал, как себя вести.