Биография Воланда

Тиражи сборников «евангелиста» Демьяна расходились миллионами, его стихи действительно были популярны в простонародной среде. Критик Сосновский писал: «По справке, любезно мне предоставленной директором Ленинской Государственной (бывшей Румянцевской) библиотеки тов. А. Виноградовым, сочинения Пушкина, популярнейшего из русских поэтов, за время с 1855 года до 1922 года включительно вышли в свет в количестве 1 500 000 экземпляров. Прибавим еще хоть с ¹/_⁴ миллиона на неучтенные издания, хотя такого пробела допустить нельзя. Получится менее двух миллионов экземпляров за столько десятилетий. Такого огромного распространения, бесспорно, не имел ни один русский писатель. Да и трудно ожидать большой читаемости в безграмотной стране. Однако мы подсчитали, что произведения Демьяна Бедного только за 5 лет (1917–1922) вышли в 5 000 000 экземпляров, не считая при этом газет. Если же сосчитать №№ газет, в которых печатались его произведения, то получится цифра, измеряемая десятками миллионов, ибо он печатался одновременно во всех столичных газетах и перепечатывался провинциальными. Такая читаемость басен сама по себе является фактором огромного интереса»[71].

Даже Борис Пастернак, чуждый, конечно же, лести, говорил о Демьяне Бедном на пленуме правления советского Союза писателей в 1936 году: «Начну с того, что я предпочитаю его большинству из вас, я дальше скажу больше. Видите ли, товарищи, мне глубоко безразличны отдельные слагаемые цельной формы, лишь бы только последняя была первична и истинна… И я скажу вам, товарищи, что Демьян Бедный не только историческая фигура революции в ее решающие моменты фронтов военного коммунизма, он для меня и по сей день остается голосом нашего народного движения, и Маяковский, гениальности которого я удивлялся раньше многих из вас и которого любил до обожания, на этом участке ни в какое сравнение с натуральностью демьяновой роли не идет»[72].

Но при такой всенародной популярности в раннесоветской России Д. Бедный оказался очень таинственной фигурой. Его рождение вполне могло быть сравнимо с судьбой Гуинплена из романа Гюго «Человек, который смеется» или героя Диккенса Давида Копперфильда.

Ефим Придворов, крестьянин села Губовки Херсонской губернии Александровского уезда, родился в 1883 году в семье бывших русских военных поселенцев, особой части крестьянства, которые должны были и заниматься сельским трудом, и нести военную службу. Его клептоманка мать и пьяница отец находились в нескончаемом личном конфликте. Крайним между ними оказывался Демьян. Родители били его нещадно, и он мечтал покинуть семью и переселиться в монастырь. Драма завершилась убийством отца, которое совершили два любовника матери, после чего труп утопили в отхожем месте.

Поэт не забыл «материнской ласки» и даже на митингах, рассказывая о себе и своем детстве, говорил: «А мать моя, дорогие товарищи, была блядь, блядища». Рассказ об этом мы находим и в дневнике Булгакова. 23 декабря 1924 года он записывает потрясший его случай: «В<асилевский>[73] же рассказал, что Демьян Бедный, выступая перед собранием красноармейцев, сказал:

— Моя мать была блядь…»

Покинув отчий дом, Демьян учился на фельдшерских курсах, а потом совершенно неожиданно, избежав призыва на русско-японскую войну, оказался на историко-филологическом факультете Петербургского университета.

5

Если взглянуть на снимок «1909 год. Серебряный юбилей великого князя Константина Константиновича и великой княгини Елизаветы Маврикиевны», то покажется, что перед тобой идиллическая семья аристократов. Но если сравнить все эти лица, за исключением разве что Елизаветы Маврикиевны, с портретом пролетарского поэта Демьяна Бедного, то невольно отметишь невероятное сходство детей и красного анфан террибль, самозваного евангелиста.

Иван Михайлович Гронский, ответственный редактор «Известий», вспоминал, как Демьян поведал ему, что уже в университете, после того как он стал революционным публицистом, к нему пришел комендант императорского двора. Скорее всего, речь идет о начале 1909 года. Тогда поэт сближается с Бонч-Бруевичем, Крыленко, Мануильским. А 1 января 1909 года в журнале Короленко «Русское богатство» выходит его первое стихотворение. Дворцовый комендант, а в этот период им был В. А. Дедюлин, просил Бедного вернуть все, что у того было от его сиятельства великого князя. Поэт подчиняется, но портрет отца так и остался стоять у него на столе. Впрочем, остался и том М. М. Стасюлевича «Философия истории в главнейших ее системах» (СПб., 1902). На форзаце имелась надпись: «Е. Придворов 1906 г. лето. Дар К. Р.». После смерти поэта книга была обнаружена в его библиотеке. Фамилия «Придворов» намекала на его непростое происхождение. Двор в России был только один — царский.

Однако детектив его жизни еще не окончился. Его ждало еще одно неожиданное открытие. Уже после революции, находясь на лечении в Германии, он узнал, что с ним очень хотела повидаться эмигрантка графиня Клейнмихель… Его настоящая мать.