Биография Воланда

Хотя именно здесь, у Сионских ворот, сохранились остатки лифостротона, то есть подножия, на котором стоял трон прокуратора, и того места, где он действительно вынес приговор, отразившийся на судьбе не только Иерусалима, но и всего человечества.

Стиль правления римского наместника был жестким, но сопровождался разного рода назидательными приемами. И хотя по регламенту римские суды были закрытыми, в провинции они проводились, наоборот, публично. Так Римская империя стремилась к назидательности своих решений.

«…и, связав Его, отвели и предали Его Понтию Пилату, правителю… Иисус же стал пред правителем» (Матф. 27:11).

В римской провинции Пилат был уполномочен назначать и смещать первосвященников. Он даже хранил их облачения, которые выдавал лишь в дни богослужений и если не произошло происшествий. Поэтому Каиафа был целиком и полностью зависим от полного произвола римского администратора.

Булгаков рисует Пилата, в целом согласуясь с позицией евангелий и делая его жертвой идеологии пассивного зла, укрывшегося за обыденными проблемами, головной болью и правом спустить решение на усмотрение толпы, желающей именно такой жертвы, как Христос, а не повстанец Варавва.

В «Мастере и Маргарите» Пилат прокуратор. Это звание известно нам из евангелий, но в других документах оно не подтверждалось.

Советский литературовед Галинская писала: «Между тем вопрос, каким по счету — пятым или шестым — прокуратором (т. е. императорским чиновником, обладавшим высшей административной и судебной властью в небольшой провинции) был в Иудее Пилат, исторической наукой решается по-разному. Английский историк Ф. У. Фаррар числит, например, Пилата шестым прокуратором Иудеи, указывая, что тот стал им после 1) Архелая, 2) Копония, 3) Марка Амбивия, 4) Ания Руфа и 5) Валерия Грата. А соотечественник и современник Фаррара, профессор Оксфордского университета А. Эдершейм утверждает, что сын Ирода Великого Архелай являлся этнархом (т. е. правителем) Иудеи, а первым прокуратором тут был Копоний. Схожей точки зрения придерживается и Мюллер (Архелая он называет, правда, царем Иудеи), намеренно вынесший слово „пятый“ (прокуратор) в название своей книги.

Пятым прокуратором Иудеи именует настойчиво — пять раз! — Пилата и Булгаков. Он даже придает этому рефрену столь важное композиционное значение, что словами „пятый прокуратор Иудеи“ в разных сочетаниях с именем и званиями Пилата заканчивает и „роман в романе“, и последнюю главу, и эпилог»[66].

Конечно, в 1937–1938 годах ответ на этот вопрос не был еще известен Булгакову, как, впрочем, в 1986 году он не был известен исследовательнице Галинской. Хотя факт уже был установлен! И он был иным, чем в евангелиях и, конечно, в романе писателя.

В 1961 году итальянскими археологами на месте той самой Кесарии Стратоновой удалось обнаружить «плиту Пилата». На ее поверхности отчетливо читается «Тибериум… Понтий Пилат, префект Иудеи… посвятил».

Нахождение Кесарийской плиты ставит перед нами много вопросов, указывающих на особый момент принципиального для Булгакова спора атеистов и Воланда.

Советский историк Ельницкий пишет: «В исторической науке немало спорили о том, подлинным или подделанным позднее является свидетельство об Иисусе Христе, содержащееся в „Анналах“ римского историка Корнелия Тацита, писавшего в начале II века н. э. В § 44 книги XV „Анналов“ сказано, что Христос, иудейский проповедник, был казнен прокуратором Понтием Пилатом. Именно эта деталь — то, что Пилат назван здесь прокуратором, а не префектом, как в новонайденной кесарийской надписи, решает, по-видимому, в отрицательном смысле вопрос о подлинности этого спорного места у Корнелия Тацита. Вряд ли знаменитый историк, достаточно сведущий в титулатуре римской провинциальной администрации, мог допустить такую ошибку. Но она совершенно естественна для какого-либо христианского богослова, жившего лет на сто или двести позже, когда подобные Пилату чиновники действительно именовались прокураторами»[67].

Этот пункт доказывает нам правильность мнения Берлиоза. «Что то место в пятнадцатой книге, в главе 44-й знаменитых Тацитовых „Анналов“, где говорится о казни Иисуса, — есть не что иное, как позднейшая поддельная вставка».

Да, действительно в одной детали Берлиоз все-таки прав. А Воланд уже может призадуматься, что в этом интеллектуальном споре он действительно проигрывает.

Тогда с позиций сегодняшнего дня и подлинности Кесарийской плиты решение Воланда уничтожить Берлиоза выглядит уже как кара за историческую достоверность. Выходит, что и всезнающий Воланд называет Понтия Пилата прокуратором и, конечно, ошибается, как и Булгаков. Но если писателю мы можем простить ошибку, то Воланду скорее нет. С теологической точки зрения черт получается ложным? Он не знает истинного звания Пилата. Так, может быть, он и не Князь мира сего?