Биологическое обоснование пессимизма

Медицина уменьшила страдания человечества. Этот факт настолько для всех очевидный, что всякий, имеющий возможность лечиться, приглашает врача. Что-бы Л. Н. Толстой ни говорил о бесполезности врачей, ему никто не поверит: и крестьяне, и образованные люди одинаково стараются обеспечить себя врачебной помощью. Евреи, народ более всех пользующийся благами жизни, занимающий всюду привилегированное положение, что доказывается наибольшей плодовитостью евреев, глубоко уважают знание вообще и медицину в частности. Биология учит нас, что всякая порода растений или животных, попадая в благоприятные условия, размножается более, чем породы, находящаяся в менее благоприятных условиях; тоже самое верно относительно индивидуума или группы индивидуумов, и так как евреи размножаются быстрее, чем христиане, среди которых они живут, то всякий, не ослепленный юдофильством, должен согласиться, что евреи заняли привилегированное положение даже там, где юридически они и лишены многих прав. Такое привилегированное положение евреи завоевали себе, конечно, своим образованием; евреи высоко ценят образование и всякий еврей образован, насколько это позволяют ему его средства; евреи с неудержимой энергией стремятся во все школы, на последние гроши лечатся в случае болезни, и вот, не смотря на то, что они лишены многих прав, всюду нелюбимы окружающим населением, ведут неблагоприятный для здоровья образ жизни, почти исключительно живут в городах, избегают физического труда, в громадном большинстве нечистоплотны, — все-таки евреи плодовитее христиан, дети у них выживают в гораздо большем числе, чем у христиан79, почему, конечно, евреи размножаются быстрее, чем христиане. Нет народа более тратящего на врачебную помощь, чем евреи; при всяком заболевании еврей обращается к врачу, в случае тяжкой болезни еврей едет к специалисту, и я, напр, видел в клинике Шарко нищих — литовских евреев, на собранные от единоверцев гроши добравшихся до Парижа. Вот в чем лежит главная причина привилегированного положения евреев, и для борьбы с этим народом, живущим на счет окружающих, нужно нам так-же стремиться к знанию, как евреи80. Когда знание будет общим достоянием, тогда оно не будет орудием для эксплуатации меньшинства большинством, как это мы видим теперь.

Если-бы медицина дала нам только опий, хлороформ и кокаин, то и тогда мы должны были-бы признавать эту отрасль знания благодетельницей человечества. В самом деле, сколько страданий устранил хлороформ! Наверное можно сказать, что никто не уменьшил настолько страданий человечества, как хлороформ. Один старый врач рассказывал мне, что лучшим днем его жизни был тот, когда он в первый раз сделал операцию под хлорофором: вместо крика, стона, выражавших ужасное страдание оперируемого, был спокойный сон. Невозможно представить себе все те страдания, какие до изобретения хлороформа переживали раненые и вообще больные, требующие операции. Всех этих страданий не стало, благодаря одному хлороформу. Кто знает, может быть в будущем знание даст нам еще много средств для уменьшения физических страданий, как оно дало для уменьшения нравственных.

Мы можем надеяться только на знание; если бы человек не был способен к знанию, нам осталось-бы одно холодное отчаяние, один ужас за будущее человечества. Одни страдания от нужды, работы и болезни — вот удел человечества, пока знание не скрасит существование будущих поколений. Они будут счастливее нас, потому что будут больше нас знать; единственная цель нашего существования — это увеличение и распространение знаний для отдаленного будущего. Очень жаль, что есть еще люди, не вполне оценившие значение знаний; дай Бог, чтобы скорее настало время, когда христиане так-же будут ценить знание, как наученные долгой культурной жизнью евреи.

X.

В заключение необходимо выяснить неразъясненное до сих пор противоречие, которым обычно пользуются оптимисты, как аргументом против пессимизма. Аргумент оптимистов составляет противоречие между преобладанием страданий в нашей жизни и страхом смерти. Казалось-бы, что для человека смерть должна быть приятным, желательным концом существования, переполненного страданиями, между тем смерть для всех самое ужасное зло, самое ужасное страдание на земле. La Rochefoucauld вполне верно сказал: „Il у а de la différence entre souffrir lamort constamment et la mepriser. Le premier est assez ordinaire, inais je crois qne l’autre n’est jamais sincère“. Действительно, как бы ни доказывали нам поэты и моралисты прелести смерти, опа всегда будет ужасна даже тем, существование которых было почти непрерывным страданием81.

Каждый врач видел больных, существование которых было по истине ужасно и тем не менее умоляющих продлить хоть немного их мучительную жизнь.