Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки

Излишки глюкокортикоидов вредят самыми разными способами, и отсюда можно понять, почему хронический стресс приводит к болезням. У павианов в зависимом положении менялся не только уровень глюкокортикоидов. У них наблюдались: а) повышенное кровяное давление и замедленная сердечно-сосудистая реакция на стрессор; б) пониженный уровень «хорошего» холестерина-ЛПВП; в) небольшие нарушения иммунной системы – животные чаще болели, и у них медленнее заживали раны; г) ухудшение функционирования семенников при стрессе; д) понижение уровня основного фактора роста в крови. В общем, не советую становиться подчиненным павианом.

Тут опять возникает вопрос о курице и яйце: что идет за чем, физиологический признак помогает занять положение в иерархии или ранг формирует физиологический признак? Трудно что-то говорить о животных в естественной среде обитания, но у приматов в неволе определенные физиологические черты обычно проявляются после, а не до того, как особь займет какую-то иерархическую ступеньку{708}.

На этом месте я мог бы остановиться и победно объявить о главенстве природы Иерархии (специально с заглавной буквы) и неизбежности стресса у находящихся на нижних ступеньках. И оказался бы кругом не прав.

Подобные убеждения дали первую трещину, когда стали известны результаты исследования Жанны Альтман из Принстонского университета и Сьюзен Альбертс из Университета Дьюка, изучавших диких павианов в ситуации стабильных иерархий. Они подтвердили уже знакомую картину повышенного базового уровня глюкокортикоидов у подчиненных особей. Однако – что было весьма неожиданным – этот показатель у альфа-особей оказался таким же, как и у самых низкостатусных самцов. Почему альфам жизнь треплет нервы сильнее, чем бетам? Самцам альфа и бета одинаково часто бросали вызов более низкостатусные самцы (это источник стресса), и они одинаково часто получали удовольствие от груминга (это способ совладать со стрессом). Но альфы чаще дрались и больше соблазняли самок (а это тоже, как правило, дело нервное, потому что приходится охранять свой гарем от остальных желающих). Ирония ситуации состоит в том, что главная выгода от альфа-положения – доступ к интимным связям – может стать и основным источником стресса. Так что десять раз подумайте, прежде чем загадывать желание{709}.

Хорошо, мы поняли, что альфа-самец тоже мучается, но все же к стрессу ведет социальное подчинение. И опять неверно. Имеет значение не само положение в иерархической пирамиде, а то, что оно значит.

Рассмотрим те виды приматов, у которых обнаружили корреляцию между рангом и уровнем глюкокортикоидов. У подчиненных особей таких видов фоновый уровень этих гормонов повышен, если: а) доминантный индивид, будучи в дурном настроении, вымещает агрессию на нижестоящих; б) у нижестоящих отсутствует возможность справиться со стрессом (например, нет партнера по грумингу) и/или в) социальная структура сообщества такова, что у подчиненных нет доступа к родственным особям. А если эти условия не выполняются, то самый высокий уровень глюкокортикоидов оказывается у доминантных особей{710}.

«Значение» статуса и его физиологические корреляты неодинаковы у разных групп внутри одного вида. Например, здоровье низкостатусных павианов особенно страдало в тех группах, где доминантные самцы имели привычку «изливать» свою злость на других; сами же высокоранговые особи плохо переносили периоды нестабильности, когда верхняя часть пирамиды начинала обваливаться.

А на все это накладывается личность, которая формирует индивидуальное представление о контекстуальном содержании ранга. Если бы в прошлом я употребил слово «личность» по отношению к другим видам, то мог бы легко поплатиться профессорской должностью, а сегодня это горячая тема среди приматологов. Особи других видов различаются по темпераменту, т. е. у каждой прослеживается своя устойчивая манера поведения: к примеру, склонность срывать гнев на нижестоящих, или высокая либо низкая степень дружелюбности, или уровень тревожности по отношению к чему-то новому и т. д. Для одних приматов ямка с водой для питья наполовину полная, а для других – наполовину пустая. В контексте иерархии есть особи, которые, оказавшись номером вторым, страшно переживают, что они не номер первый, а есть и такие, кто, получив девятый номер, совершенно счастливы, что не десятый.