Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки

в) Проблема не в том, что у людей с меньшим достатком ограничен доступ к лечебным учреждениям. Показатели ухудшения здоровья наблюдаются и в странах с общегосударственной системой здравоохранения, и в случае тех болезней, распространение которых не связано с доступом к медицинским услугам.

г) Примерно лишь треть показателей повышенной заболеваемости объясняется неблагоприятными условиями проживания, большим воздействием факторов риска (например, загрязненного воздуха) и затрудненным доступом к системам поддержки здоровья (например, к членству в фитнес-центрах).

д) Градиент ухудшения здоровья, вероятно, связан с психологическими последствиями СЭС: а) субъективное восприятие своего СЭС предсказывает показатели здоровья с такой же точностью, как и объективная его оценка, а это значит, что дело не в том, что человек беден, а в том, что он ощущает себя таковым; б) независимо от абсолютных доходов, чем сильнее социальное неравенство – т. е. чем чаще бедных тыкают носом в их несостоятельность, – тем круче градиент падения здоровья; в) значительное неравенство в обществе ведет к снижению социального капитала (доверия и чувства своей значимости), а это уже является прямой причиной ослабления здоровья. По совокупности перечисленные данные говорят о том, что психологический стресс, связанный с низкостатусным положением, ухудшает здоровье. Подтверждением этому служат результаты исследований по тем болезням, которые особенно сильно зависят от стресса (сердечно-сосудистые, желудочно-кишечные, душевные расстройства), именно они дают самый заметный градиент СЭС/здоровье.

Взаимосвязь СЭС и здоровья наблюдается повсеместно – невзирая на пол, возраст или расовую принадлежность. Она не зависит от принятой системы здравоохранения. Она присутствует и в этнически однородных обществах, и в раздираемых этническими конфликтами. Ее легко заметить как в обществах с капиталистическим кредо «лучшая месть – жить хорошо и успешно»[388], так и там, где руководствуются принципом «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Когда люди додумались до неравного распределения материальных благ, они тут же начали притеснять низших рангом с невиданным в мире приматов энтузиазмом.

Одна очень странная вещь, которую мы делаем время от времени

Среди свойственного только людям в смысле устройства иерархий самое наше уникальное и недавнее изобретение – идея лидерства и выбора лидеров.

Как уже упоминалось, устаревшая приматология нелепым образом путала понятие высокого ранга и «лидерства». Альфа-павиан не является лидером, просто ему достается самое лучшее. А следуют все за мудрой старой самкой, которая идет себе по выбранному с утра маршруту в поисках еды – причем очевидно, что она именно «идет», а не «ведет».

А вот для людей характерны как раз «ведущие» лидеры, роль которых зиждется на понятии «общественное благо». Ясно, что под общественным благом и ролью лидера подразумеваются самые разные вещи, начиная от осады замка с командиром во главе и заканчивая экскурсией по наблюдению за птицами, которую проводит специальный гид.

И уж совершенным новшеством является идея выбора лидера – независимо от того, как это происходит: в итоге шумного одобрения всего клана, собравшегося вокруг костра, или по результатам трехлетней предвыборной президентской кампании, да еще увенчанной причудливым образованием под названием «коллегия выборщиков». Что же стоит за нашим выбором?

Одним из осознанных компонентов принятия решения относительно лидера является опыт и компетентность кандидата, а не убеждения по какому-то вопросу. Этот аспект настолько очевиден, что в одном исследовании, где имитировались выборы, 68 % голосов получили фотографии тех лиц, которые выглядели компетентными{715}. Еще на решение, за кого отдать голос, влияют отдельные, никак не связанные с выборной должностью взгляды (например, при выборах районного ассистента по отлову собак учитывается его точка зрения на использование дронов для войны в Пакистане). Также для американцев срабатывает один специфический фактор, озадачивающий людей других демократических культур. Я имею в виду «лайкабельность» – способность располагать к себе, вызывать симпатию. К примеру, в ходе кампании «Буш против Керри» в 2004 г. политические обозреватели республиканцев предложили людям отдать голос – при выборе на самую высокую должность из всех существующих! – тому, с кем они предпочли бы выпить пивка после работы.

По крайней мере не меньший интерес вызывает бессознательная составляющая процесса выбора. Из двух кандидатов с одинаковыми политическими убеждениями народ проголосует за того, кто привлекательнее внешне, – этот фактор, вероятно, самый мощный. А принимая во внимание, что большинство руководителей и аппаратчиков – мужчины, можно считать, что люди будут голосовать за высокого, здорового человека с симметричным уверенным лицом, высоким лбом, хорошо очерченными бровями и сильной нижней челюстью – т. е. «настоящего мужчину»{716}.