Биология просветления

У. Г.: Совсем наоборот. Я говорю, что вы находитесь в точно том же состоянии, что и я. Вам очень хочется знать, потому что какой-то парень что-то описывает. Но это не отличается от вашего состояния, поскольку это естественное состояние бытия. Вы не хотите примиряться со своим естественным состоянием. Вы так долго жили своей неестественной жизнью – не только вы, каждая клетка в вашем теле, каждое ваше нервное окончание, это продукт столетий культуры – что мышление стало таким естественным, и вы не способны знать, что мог бы быть другой образ жизни, естественный.

Сальваторе: Вы говорите, что само мышление неправильно?

У. Г.: Я не говорю, что оно неправильно. Это инструмент, и я использую его как таковой, подобно авторучке, для общения, для того, чтобы писать свое имя буквами.

Сальваторе: Но вы говорите, что мышление неестественно.

У. Г.: Оно неестественно потому, что вы используете его, чтобы становиться чем-то иным, чем вы есть. Вы все время добиваетесь чего-то, какой-то цели, которая не существует, кроме как в вашем уме.

Сальваторе: Я не слишком уверен.

У. Г.: Это просто действие. Жизнь выражает себя через действие. Иными словами, жизнь проявляется посредством энергии, которая представляет собой действие. Действие – это сама жизнь. Действие отделяет от жизни именно вмешательство движения мысли. Вы думаете о действии – хорошее оно или плохое, правильное или неправильное – это продукт культуры.

Марисса: На днях кое-что произошло, и я немедленно рассердилась.

У. Г.: И что вы с этим делали?

Марисса: Я закричала и подумала, что мне следовало сдержаться. Я действительно об этом сожалею.

У. Г.: Это то, что я говорю. Вы думали об этом и все еще думаете об этом. В ином случае вся система тела поглотила бы тот гнев.

Марисса: Означает ли это, что вы бы тоже рассердились и кричали?

У. Г.: Я не знаю, это гипотетическая ситуация. Возможно, но я не знаю, я даже не знаю, что происходит здесь, вот в чем проблема. Меня что-то достигает, вот и все. К вам постоянно приходят ощущения, одно за другим, как волна за волной, и еще до того, как распознаете одно ощущение, оно уже ушло, и есть что-то другое. Но мыслитель уничтожает возможность прихода следующего ощущения. Почему вы интерпретируете чувства? У вас есть мотивация – вы хотите совершенствоваться, вы хотите изменяться. Вы неугомонны, поэтому вы хотите пребывать в покое. Вы не в ладу с окружающей средой и потому хотите быть в ладу.

Сальваторе: А вы в ладу?

У. Г.: Не знаю, я не задаюсь этим вопросом.

Сальваторе: Почему вы говорите?

У. Г.: (смеется) Если бы вы сюда не приходили, я бы не говорил. Поскольку вы здесь и задаете вопросы, имеет место отклик.

Сальваторе: Но вы все время говорите.

У. Г.: Если бы вы видели, что я глупый человек, который все время говорит, вы бы это не поощряли и положили бы конец этой глупости, уйдя отсюда.

Сальваторе: Я не собирался вас обижать.

У. Г.: Нет, нет, я не воспринимаю это как обиду. Для вас более важно понимать, почему вы здесь, нежели почему я говорю.

Я – просто придорожный цветок. Кто-то может его заметить и подумать, что это интересный цветок, и прийти сюда. Единственная разница между цветком и человеческим цветком – это то, что цветок испускает свой аромат, а человеческий цветок обладает способностью описывать свой аромат. Цветку все равно, нюхаете вы его или нет; точно так же человеческому цветку все равно, хотите ли вы слушать описание его состояния или не хотите.

Сальваторе: Что это за неестественное состояние, о котором вы говорили утром?

У. Г.: Человек не только сам вошел в неестественное состояние, он приводит любую другую живую вещь на этой планете в неестественное состояние.

Сальваторе: Возможно, это его цель.

У. Г.: Где-нибудь на этом пути нам всем придет конец.

Сальваторе: Является ли стремление к свободе естественным или это необходимость?

У. Г.: Тот, кто свободен, никогда не будет стремиться к свободе. Сама по себе свобода не имеет никакого смысла.

Сальваторе: Что вы думаете о коммунизме?