Биосфера (финальная причинность)

– Нет. Я бы так не сказала. Если, конечно, Иммануила Канта можно назвать автором о христианской моральной этике. Я не стала вдаваться в подробности. Мне кажется, книга о критике каких-то императивов. Я точно не помню.

– И где же она сейчас? Вы отдали ее Льюису? – спросил Роберт.

– Нет, я не решилась, – ответила Айне.

– Почему?

– Дело в том, что я не знала, что мне с ней делать и положила на полку в школе. Я полагала, что Льюис младший заберет ее и передаст своему отцу.

– Ну и что, забрал?

– Не знаю, дело в том, что на следующий день ее там не оказалось. Я подумала, что он увидел книгу и сам взял ее. Я так и не говорила об этом с ним.

Они еще прошли с полчаса пути и так за разговорами и не заметили, как дошли до небольшого глиняного домика, по форме не отличающегося от обычных домов селения: навоз, глина и ветки, таков скромный строительный материал был у этих бедных людей.

Отца они не застали, он еще утром ушел с товарищами на рыбную ловлю. У домика находилась мать семейства, зашивая старую рыбатскую сеть, четверо детей играли неподалеку. Айне решила сразу перейти к делу.

– Вот, знакомьтесь – это Роберт Моринс, он новый преподаватель в школе, ведет математику у вашего сына, которого вот уже несколько недель не было в школе, он не посещает её, поэтому мы пришли навестить его дома. Может быть, нужна наша помощь, – сказала Айне, а затем, видя, что мать почти не реагирует на ее слова, добавила. – Он болен?

Вокруг матери ютилось двое малышей. Им, вероятно, исполнилось, несколько лет. В отдалении, сидя на песке, играли две девочки, постарше, лет пяти и шести.

– Вы нас слышите? – спросил Роберт.

– Я смотрю, у вас есть девочки, им пора тоже ходить в школу.

Но женщина все еще не обращала на них никакого внимания, словно их не замечала вовсе. Неожиданно она начала петь и ее голос протяжный и мелодичный, словно пение дикой птицы, навевал какую-то тоску. Роберту стало как-то не по себе.

– Столько пройти, – сказал с досадой Роберт, – чтобы узнать, что с нами не хотят общаться.

– Вы знаете, но я не вижу мальчика, – произнесла Айне.

– Может быть, он внутри, предположил Роберт. – Если он болен, то, скорее всего, лежит в хижине.

Роберт и Айне последовали в хижину. Они отодвинули занавес, скромно служивший дверью, и вошли в еле освещенную маленькую комнатку. Солнечные лучи, пробившиеся от входа, лишь в нескольких местах падали на земляной пол, чуть осветив желтеющее основание скромного жилища.

– Как они здесь живут? – удивился Роберт. – Им же тут довольно тесно.

– Вот так и живут, – ответила печально Айне.

Возле небольшого медного казана находилась сгорбленная старушка. Она доедала остатки еды. Своими черными, скрюченными и морщинистыми руками она доставала какую-то кашу серого цвета. Ее пальцы соскребали со стенок казана остатки прилипшего ужина, после чего она, в сжатой и дрожащей от немощи рукой, подносила комочек собранной еды ко рту. У нее, по-видимому, не было зубов, так как она долго пережевывала деснами. Старая женщина также нас поначалу не замечала. Пока Айне не заговорила с ней:

– Здравствуйте! Мы из селения. Мы преподаватели из школы, где учится ваш внук Дамас Булсара, – произнесла в полголоса последние слова Айне.

– Она, наверное, плохо слышит, – сказал Роберт. – Мы из школы! Преподаватели! Мы…

– Я не глухая, – ответила хриплым голосом старушка. Она положила казан в сторону и развернулась к пришедшим людям.

– Прекрасно, – сказал Роберт. – Хоть, вы нас услышали. Мы пытались поговорить с матерью Дамаса, но она предпочла нашему общению заунылую песню. И сейчас поет, слышите?

– Что вы хотели? – спросила старушка, занимаясь своими седыми волосами. Она расчесывала оставшиеся волосы пальцами рук, не использовав других средств.

Роберт посмотрел по сторонам темных углов и кроме нескольких старых лохмотьев ничего не обнаружил.

– Мы преподаватели, работаем в школе, – начала Айне. – Дамас Булсара, вот уже как две недели не появляется в школе. Мы пришли наведать его.

– Он уже две недели как мертв, – ответила старушка с ноткой неприязни к незваным гостям. – Теперь вы уйдете, – спросила она, глядя затуманенными старческими глазами на свежую, пылающую энергией и молодостью, Айне.

– Умер? – повторила в приглушенном тоне девушка. – Но, как? Что произошло?

– Он мертв и уже похоронен, – ответила старуха. – Разве не все равно. Мы приглашали знахаря, но ничего не помогло, земля забрала его.

Старушка опустила голову, и ее длинные белые волосы укрыли лицо.

– Но почему же вы не обратились к доктору? – возмущенно спросил Роберт.

Старуха больше не реагировала на их слова, и им пришлось покинуть ее. Но, как только они развернулись, старуха вдруг подняла голову и в гневном крике произнесла:

– Я проклинаю этих белых дьяволов! Будьте вы прокляты! Это из-за них он умер.