Читаем Биосоциальная проблема и становление глобальной психологии полностью

На рубеже тысячелетий ситуация в мировой психологической науке определенно сходна с той, которую описывал Л. С. Выготский в работе «Исторический смысл психологического кризиса». В обоих случаях выражена тенденция к интеграции школ и стимулом к этой интеграции является практика, жизнь. И в обоих случаях имеет место противостояние, даже борьба, естественно-научного и гуманитарного направлений. Исторический смысл кризиса психологии, по Л. С. Выготскому, как раз и заключается в борьбе двух направлений в психологии, которые он связывает: первое – с естественно-научной методологией, второе – с гуманитарными науками.

Психология всегда была и остается двуликой, обращенной одним своим лицом к естественным наукам, другим – к гуманитарным. Такова особенность ее предмета. Связи психологии с естественными и гуманитарными науками одинаково вечны и неразрывны, однако есть между ними и существенное различие: если детерминистское, научное объяснение закономерностей психической деятельности человека опирается на данные естествознания, то науки гуманитарные: культурология, социология, искусствоведение и пр., напротив, ищут опоры в психологии. С естественными науками психология в большей степени связана поиском объяснений причин психических явлений в русле вопроса «Почему?», что придает естественнонаучному направлению в психологии его известный каузальный характер. С гуманитарными – поиском ответа на вопрос «Зачем?», с которым к ней обращаются эти науки, откуда проистекает «понимающая», описательная природа гуманитарного направления: «У психологии обнаружились два лика, как у Януса: один – обращенный к физиологии и естествознанию, другой – к наукам о духе, к истории, социологии; одна наука о причинностях, другая – о ценностях» (цит. по: Выготский, 1982а, с. 385).

Такая двойственность психологической науки сама по себе не предполагает борьбы между «парадигмами» – обычно имеет место мирное сосуществование естественно-научного и гуманитарного направлений в той или иной форме, как на уровне науки в целом, так и на уровне индивидуального сознания ученого, который обращается к достаточно широкой проблематике. Вспомним, например, В. Вундта с его описательным, гуманитарным подходом к человеческому сознанию и экспериментальным – к «низшим» психическим функциям.

Однако в некоторые моменты, кризисные в развитии психологии, возникает противостояние этих парадигм, борьба между парадигмами. Такой момент в развитии психологии отразил Л. С. Выготский, подобный момент, по моему мнению, наступил и сейчас.

Возьму на себя смелость сказать, что в моменты подобных кризисов, моменты борьбы естественно-научной и гуманитарной парадигм в психологии ярлык естественно-научности или гуманитарности используется лишь условно, для обозначения и объединения под общим знаменем неких вступивших в борьбу на территории психологии сил, которые в данный исторический момент в большей степени сосредоточены либо в области гуманитарного направления, либо в области естественно-научного.

Анализ Выготского показал, что в 1920-е годы борьба в психологической науке шла между идеализмом и материализмом: «Психологий существует две, т. е. два разных, непримиримых типа науки, две принципиально разные конструкции системы знания; все остальное есть различие в воззрениях, школах, гипотезах; частные, столь сложные, запутанные и перемешанные, слепые, хаотические соединения, в которых бывает подчас очень сложно разобраться. Но борьба действительно проходит только между двумя тенденциями, лежащими и действующими за спиной всех борющихся течений» (там же, с. 381). Он заключает: «Создание общей психологии есть дело не соглашения, а разрыва» (Выготский, 1982а, с. 381).

Путем к выходу из кризиса Выготский считал «вынос за скобки» психологической науки ее «описательной», «понимающей», т. е. основанной на теории и методологии идеализма части. Эта часть психологии должна быть отдана области искусства, она и так «все больше уходит в роман <…>, в метафизику» (там же, с. 427).

Можно утверждать, что кризис, описанный Выготским, закончился победой материализма в мировой психологической науке.

В ней утвердился материалистический ответ на основной вопрос философии: материальный мир объективно существует, независимо от нашего сознания.

Вопрос о взаимоотношениях в постсовеской российской психологии естественно-научной и гуманитарной парадигм – болевая точка в состоянии нашей науки. В статье А. В. Юревича обозначена авторская позиция «признания господства в современной психологии, по крайней мере, в отечественной, гуманитарной парадигмы и защиты естественно-научной парадигмы, оказавшейся в осадном положении» (Юревич, 20056, с. 147).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Цивилизационные паттерны и исторические процессы
Цивилизационные паттерны и исторические процессы

Йохан Арнасон (р. 1940) – ведущий теоретик современной исторической социологии и один из основоположников цивилизационного анализа как социологической парадигмы. Находясь в продуктивном диалоге со Ш. Эйзенштадтом, разработавшим концепцию множественных модерностей, Арнасон развивает так называемый реляционный подход к исследованию цивилизаций. Одна из ключевых его особенностей – акцент на способности цивилизаций к взаимному обучению и заимствованию тех или иных культурных черт. При этом процесс развития цивилизации, по мнению автора, не всегда ограничен предсказуемым сценарием – его направление может изменяться под влиянием креативности социального действия и случайных событий. Характеризуя взаимоотношения различных цивилизаций с Западом, исследователь выделяет взаимодействие традиций, разнообразных путей модернизации и альтернативных форм модерности. Анализируя эволюцию российского общества, он показывает, как складывалась установка на «отрицание западной модерности с претензиями на то, чтобы превзойти ее». В представленный сборник работ Арнасона входят тексты, в которых он, с одной стороны, описывает основные положения своей теории, а с другой – демонстрирует возможности ее применения, в частности исследуя советскую модель. Эти труды значимы не только для осмысления исторических изменений в домодерных и модерных цивилизациях, но и для понимания социальных трансформаций в сегодняшнем мире.

Йохан Арнасон

Обществознание, социология