Биосоциальная проблема и становление глобальной психологии

М. Вебер предлагает интересное решение задачи сочетания рациональности как определяющего свойства самого научного познания и иррациональности как неотъемлемой составляющей предмета всех социогуманитарных наук, включая психологию и социологию. Социология, по мнению М. Вебера, является научной дисциплиной лишь благодаря тому, что люди действуют рационально, по крайней мере, значительную часть времени, и это позволяет осуществлять типизацию их поведения, систематизацию собственно социальных фактов.

В эпоху социологического позитивизма, которая предшествовала изысканиям Вебера, ученые убирали из предмета все иррациональные составляющие, «очищали» предмет от всего «лишнего», рисуя социальную реальность идеальной, рационально правильной. Таким был «чистый» позитивизм Огюста Конта, Герберта Спенсера и других мыслителей. По сути, это было мифотворчество, а не научная деятельность, поскольку предмет рассмотрения указанных авторов изначально нереален, мифичен. Макс Вебер первым из социальных мыслителей обратил внимание на настоящую, во многом иррациональную реальность, живую и противоречивую. «Идеальный тип» есть то звено, которое связывает рациональное научное мышление с социальной реальностью. Если до Вебера научные концепции были сами по себе «идеальными типами», т. е. весьма слабо соотносились с социальной действительностью, то, как видно, выдающийся немецкий мыслитель пошел значительно дальше. Наука, говорит Вебер, – это не только конструирование тех или иных непротиворечивых, приятных сознанию «идеальных типов», но это сравнение полученных конструкций с реальной действительностью и изучение степени отклонения реальности от созданного ученым «микрокосмоса».

Макс Вебер предложил достаточно тонкое и оригинальное решение, позволяющее совмещать должную меру рациональности научного метода со сложностью социального и психического миров, иррациональных в значительной степени. Знакомство с его идеями может оказаться небесполезным для современных психологов. В психологии достаточно широко используется метод типологии (классификации темпераментов, характеров и пр.). Однако выделяемые типы используются в качестве лишь своего рода «шкалы наименований» для анализа реальных явлений, они являются по сути атрибутом описательной парадигмы. Выявляются типы обычно интуитивным путем и используются для приписывания комплекса качественных характеристик анализируемому с их помощью явлению.

Используя в качестве типологических вариантов конструкты, построенные на основе рационального анализа, М. Вебер получает возможность с их помощью произвести своего рода измерительную процедуру по отношению к целостному явлению действительности, взятому в единстве его различных сторон и проявлений. Следует отметить, что в психологии до сих пор шкалы интервалов и метрические шкалы используются лишь в отношении отдельных свойств и черт психических явлений, но не явлений в целом.

Возможно, поиск в направлении, подсказанном методом «идеальных типов» М. Вебера, позволит найти конструктивные подходы к проблеме интеграции направлений, принадлежащих к объяснительной и описательной парадигмам в психологической науке, и тем будет способствовать разрешению одной из острых проблем современного этапа в развитии психологической науки (Мироненко, Сорокин, 2008).

Психологическая наука и поп-психология

Наиболее вероятный конец человечества – воинствующая глупость. Человечество погибнет от своей глупости.

А. А. Зиновьев

Общеизвестным и часто обсуждаемым в печати фактом является то, что психологическая наука и психологическая практика в рассматриваемый период существенно расходятся. «Формально практическая, или прикладная, психология – это психологическая практика, имеющая такое же отношение к психологии как к науке, какое инженерная практика имеет к физике. Однако в действительности <…> исследовательская и практическая психология фактически представляют собой две разные науки <…>, использующие разные „языки”, разные „единицы анализа” и различные „логики” его построения» (Юревич, 2005а, с. 165).

Ф. Е. Василюк указывает на социальную разобщенность соответствующих профессиональных сообществ: «Психологическая практика и психологическая наука живут параллельной жизнью, как две субличности диссоциированной личности: у них нет взаимного интереса, разные авторитеты <…>, разные системы образования и экономического существования в социуме, непересекающиеся круги общения с западными коллегами» (Василюк, 1996, с. 26).

Практически общепринятым в русле обсуждения вопроса о соотношении науки и практики в литературе является и то, что:

1) расхождение психологической теории и практики оценивается как негативное явление;

2) ответственность за это расхождение возлагается на академическую науку «как слишком консервативную и ригидную для того, чтобы производить применимое на практике знание» (Юревич, 2005а, с. 166).