Бисмарк

В конце 1887 Года Бисмарку пришлось выдержать очередное сражение с военными. Значительная часть вины за это лежала на самом «железном канцлере», который попросту не поставил Генеральный штаб в известность о заключении Договора перестраховки. В итоге Мольтке подготовил меморандум «Развитие вооруженных сил России с особым вниманием к текущему 1887 году», в котором доказывал, что восточный сосед готовится к скорой войне. Следовательно, необходимо как можно быстрее нанести упреждающий удар — возможно, уже этой зимой. Ознакомившийся с документом, Бисмарк заявил, что считает «выводы графа Мольтке преждевременными»[749]. В ответ фельдмаршал написал канцлеру письмо с доказательствами своей правоты. Одновременно он начал переговоры с австрийскими военными по поводу превентивной войны с Россией, уведомив о них монарха и ведомство иностранных дел. Бисмарк, во-первых, категорически отрицательно относился к идее превентивной войны, называя ее «самоубийством из страха смерти»[750]. Во-вторых, он резко протестовал против подобного вмешательства в сферу его компетенции. Генерал-фельдмаршал был в итоге вынужден уступить. «Здесь все за войну, — писал в эти месяцы Гольштейн, — за почти единственным исключением Его Светлости, который предпринимает исключительные усилия для того, чтобы сохранить мир»[751].

К началу 1888 года острый внешнеполитический кризис был преодолен. Однако он показал всю хрупкость построенной Бисмарком системы соглашений. В Германии многие уже не сомневались, что Франция и Россия являются союзницами. «Я убежден в наличии твердых договоренностей между Буланже и высокопоставленными русскими», — писал Вальдерзее в начале 1887 года[752]. Швейниц в своем дневнике отмечал растущие антигерманские настроения в России и также делал неутешительные прогнозы. Бисмарку очень повезло, что Петербург заключил формальный союз с Парижем уже после его выхода в отставку.

Созданная «железным канцлером» система союзов нуждалась во все новых и новых подпорках, каждая из которых была все менее прочной и надежной. Тем не менее нельзя не поразиться тому искусству, с которым была построена эта конструкция. Все соглашения были тесно связаны друг с другом и образовывали единую систему, направленную на предотвращение войны; иначе говоря, заключая каждый из договоров, Бисмарк прилагал все усилия для того, чтобы его не пришлось выполнять. Именно поэтому канцлер вполне допускал противоречивые обязательства. Однако чем сложнее становился «карточный домик», тем более хрупким он оказывался. За два десятилетия случилось уже два больших кризиса, разрушавших бисмар-ковские конструкции и ставивших Германию в довольно опасное положение. Новые серьезные испытания могли камня на камне не оставить от искусной системы сдержек и противовесов, созданной «железным канцлером» в Европе. Его пространство для маневра медленно, но неуклонно сжималось.

Здесь, однако, нужно сделать одну существенную оговорку. Несомненно, Бисмарку не удалось найти долговременного устойчивого решения стоявшей перед ним задачи. Но существовало ли такое решение в принципе? В этом позволительно усомниться. И тогда поиск тактических решений, сменявших друг друга, представляется не самым плохим выходом. Раз пять шаров не могли просто повиснуть в воздухе, жонглеру требовалось все время держать их в движении, адаптируясь к постоянно меняющейся ситуации.

Очередная «военная тревога» остро воспринималась в Германии не в последнюю очередь потому, что официозная пресса всячески раздувала проблему с целью повлиять на общественное мнение. В 1888 году должен был истечь срок действия предыдущего Военного закона, и впереди маячила серьезная борьба по вопросу увеличения численности германской армии и периодичности утверждения парламентом военных расходов. В этой ситуации Бисмарк решил сыграть на опережение, внеся законопроект на рассмотрение Рейхстага осенью 1886 года, в разгар международного кризиса. Документ предусматривал рост численности армии мирного времени, соответствующее увеличение военных расходов и их утверждение на очередные семь лет. Если первые два пункта существенных нареканий не вызывали (Германия в динамике наращивания вооружений уже заметно отставала от своих соседей), то последний неизбежно должен был вызвать сопротивление парламента.