Бисмарк

Зимой 1865/66 года подготовка войны вступила в новую стадию. Прусский Генеральный штаб приступил к составлению планов кампании. Обострилась ситуация и в герцогствах. Прусские власти в Шлезвиге во главе с Мантейфелем установили достаточно жесткий режим. Это резко контрастировало с положением в Гольштейне, где австрийский фельдмаршал-лейтенант барон Людвиг фон Габленц вел себя весьма либерально и допускал агитацию в пользу Аугустенбурга. Подобный контраст не мог не сказаться на общественном мнении герцогств, которое становилось все более враждебным Пруссии.

Бисмарк использовал эту ситуацию, чтобы упрекнуть австрийцев в нечестной игре. Когда 23 января 1866 года в Альтоне состоялось собрание в поддержку «правомочного герцога Фридриха», в Вену немедленно был отправлен официальный протест: «Нынешнее поведение императорского правительства в Гольштейне имеет характер, который мы вынуждены назвать агрессивным. […] Отрицательный или уклончивый ответ на нашу просьбу стал бы для нас основанием сделать вывод, что императорское правительство не желает в долговременной перспективе действовать совместно с нами»[402]. Одновременно прусский посол по указанию Бисмарка сообщил, что если австрийцы и дальше намереваются поддерживать «интриги республиканской демократии», то в Берлине предпочитают подобному соперничеству открытый разрыв и намерены дальше действовать, оглядываясь только на собственные интересы. Это была фактически неприкрытая угроза, и австрийские политики приняли в феврале решение готовиться к предстоящей войне. Их шаги в этом направлении лили воду на мельницу Бисмарка, который теперь мог снять с себя, как минимум, часть ответственности за разжигание конфликта.

Еще одно важное заседание Коронного совета, посвященное проблемам внешней политики, состоялось в Берлине 28 февраля 1866 года. Основным докладчиком снова стал Бисмарк, который обвинил Австрию в приготовлениях к войне и заявил о неизбежности столкновения. Пруссии назначено самой историей встать во главе Германии, однако на ее пути стоит Австрия — заявил министр-президент. «Было бы унижением, если бы Пруссия сейчас отступила. Такого унижения необходимо избежать любой ценой. […] Нынешний момент выгоден для Пруссии из-за позиции Италии, которая не сможет долго удерживать под ружьем свои собранные против Австрии силы, из-за существующих дружеских отношений с императором Наполеоном, из-за превосходства нашего вооружения. […] Все историческое развитие Германского вопроса, враждебная позиция Австрии толкают нас к войне. Было бы ошибкой избегать конфликта»[403]. Бисмарк добился своего: фактически на заседании было принято решение в пользу войны. Началась ее непосредственная подготовка — как военная, так и дипломатическая.

Первой задачей стало заключение союзного договора с Италией. Итальянское королевство было естественным союзником Пруссии, поскольку претендовало на принадлежавшую Австрии Венецию. Однако это еще не означало автоматического сотрудничества между ними. В Берлине консервативные круги рассматривали итальянцев как выскочек и возмутителей европейского спокойствия, те, в свою очередь, не доверяли пруссакам и страшились военного столкновения с намного превосходившей их своей мощью Австрией. Лишь когда во Флоренции поняли, что получить Венецию мирным путем не получится, дело сдвинулось с мертвой точки.

В середине марта в Берлин прибыл итальянский эмиссар генерал Джузеппе Говоне, с которым у Бисмарка состоялись недолгие, но достаточно трудные переговоры. Итогом их стал тайный союзный договор от 8 апреля, согласно которому в случае, если в течение ближайших трех месяцев начнется австро-прусская война, итальянцы обязывались выступить на стороне Пруссии. Обе стороны договорились не заключать перемирия или мира без обоюдного согласия. После победы Италия должна была получить Венецию, Пруссия — равнозначную австрийскую территорию.

Таким образом, обратный отсчет был, по сути, включен: чтобы быть уверенным в итальянской поддержке, следовало начать войну до 8 июля. При этом договор не связывал Пруссию конкретными обязательствами, чему Бисмарк со свойственной ему гибкостью придавал особое значение. В инструкции переговорщикам он писал о соглашении, «которое не обяжет обе державы начать войну при любых обстоятельствах […]. Для нас ситуация еще не созрела. Причины, побуждающие нас к конфликту между Пруссией и Австрией, пока находятся в развитии»[404]. Значение соглашения для Бисмарка заключалось во многом в том, что оно позволяло подтолкнуть к войне короля Пруссии, по-прежнему страшившегося столкновения. Бисмарку стоило немалых усилий удержать Вильгельма I в рамках уже принятого решения.