Бисмарк: Биография

«Оно оставляет еврейскую колонию абсолютно незащищенной перед лицом озлобленности значительной части населения Германии и умывает руки подобно Понтию Пилату. Оно даже не заявляет, что будет следить за исполнением законов, призванных защищать и евреев, граждан империи. Оно лишь преисполнено намерений, столь же туманных, как утренние облака, и не желает прояснить их применительно к ситуации»122.

29 ноября 1880 года Бамбергер написал Генриетте Бельмонт:

...

«Мне нечего больше сказать об антисемитизме. Газеты переполнены им. Характерно, что простые люди к нему не имеют никакого отношения. В нем проявляется ненависть и зависть людей просвещенных, профессоров, юристов, пасторов и прочих умников, науськиваемых реакцией и жестокостью, навязываемой сверху»123.

В декабре Виндтхорст погубил замысел Фехенбаха ловким парламентским маневром. Он внес законопроект, предусматривавший освобождение отправления таинств от уголовных преследований. «Этим предложением он ставил консервативную партию перед выбором – либо пойти на конфликт с Бисмарком, либо расписаться в пустоте собственных заявлений о стремлении к конфессиональному миру»124. Консерваторы проголосовали против законопроекта и помогли Виндтхорсту разрушить планы Фехенбаха объединить консервативных католиков и протестантов на общей социальной программе. Виндтхорст вносил это предложение снова и снова, добившись для партии Центра свободы маневра, позволившей сформировать альянс с прогрессистами на выборах 1881 года. Одновременно он доказал Бисмарку, что ему придется платить уступками в религиозных делах за те сто голосов центристов, отданных в поддержку его консервативного тарифного законодательства125.

В канун наступления нового, 1881 года толпа, участвовавшая в антисемитской демонстрации, подняла бунт, громя еврейские магазины и крича «Juden raus!» («Долой евреев!») 12 января возобновились сессии ландтага, и Ойген Рихтер, блестящий парламентский оратор-либерал, которого Бисмарк ненавидел не меньше, чем «придурка-еврея Ласкера и его приспешников, этих теоретиков-бумагомарателей»126, обвинил канцлера в причастности к антисемитизму. «Движение антисемитов цепляется за фалды князя Бисмарка, и, как бы он ни отталкивал их и как бы ни заставлял свою прессу ругать их за перегибы, они зовут его и жмутся к нему, как проказливые дети к отцу»127. И он был прав. «Дебаты о евреях» отражали злостную предубежденность Бисмарка против интеллигенции, против людей, подобных Ласкеру, требовавших гарантий прав и защиты от произвола государства и диктаторов, вроде самого канцлера. В ноябре 1880 года Бисмарк писал реакционеру министру внутренних дел Роберту фон Путткамеру: «денежное еврейство» имеет «свои интересы в сохранении наших государственных институтов, и мы не можем обойтись без него», но неимущее еврейство, «прилипающее ко всякой политической оппозиции», должно быть сокрушено128.

Бисмарк сокрушил либерализм, своего подлинного врага. Если это вредит евреям, что ж, так тому и быть. Значит, дело не столько в антисемитизме Бисмарка, сколько в его нетерпимом отношении к оппозиции. В свидетельствах его деспотизма нет недостатка. Одно из них мы находим в письме немецкого литератора Теодора Фонтане Филиппу цу Эйленбургу от 12 марта 1881 года:

...