Бисмарк. «Железный канцлер»

Это была безусловная победа Бисмарка. Из всех возможных вариантов решения проблемы ему удалось добиться, пожалуй, наиболее выгодного. Северные герцогства формально находились в совместном владении обеих великих держав, однако в реальности позиции Пруссии уже в силу географического фактора были неизмеримо сильнее. Это значительно повышало шансы на аннексию Шлезвига и Гольштейна Берлином. Правда, для реализации такого замысла предстояло приложить еще немалые усилия. Как писал Бисмарк жене летом 1864 года, «во всех этих делах хорошо понимаешь, что ты можешь быть столь же умен как все мудрецы этого мира, и все же каждый шаг делаешь в неизвестность, словно ребенок»[298].

* * *

В конце августа Франц-Иосиф и австрийский министр иностранных дел граф Рехберг, который знал главу прусского правительства еще с франкфуртских времен, встретились с Вильгельмом и Бисмарком в Шёнбрунне. Предметом переговоров стало дальнейшее развитие австро-прусского взаимодействия. В Вене всерьез предполагали, что Бисмарк, опасаясь революции, наконец-то искренне встал на путь согласия с монархией Габсбургов. Предложение Рехберга заключалось в том, чтобы Пруссия получила оба северогерманских герцогства, поддержав Австрию при отвоевании Ломбардии у Италии. Такое решение поставило бы Берлин в зависимость от Вены и испортило бы франко-прусские отношения, поэтому Бисмарк с ходу отверг его. Другой вариант — уступить австрийцам в обмен на их права в герцогствах часть Силезии, к примеру, графство Глац — был категорически отвергнут Вильгельмом, заявившим, что Пруссия не готова отдать ни пяди своей земли.

Впрочем, прусский министр-президент в ходе переговоров дал понять, что Пруссия готова сотрудничать с Австрией. Сам он в своих воспоминаниях рассказывал об этом так: «В ходе этого совещания я сказал австрийскому императору: „Будучи призваны историей действовать на политическом поприще сообща, мы устраиваем наши обоюдные династические и политические дела лучше, если держимся вместе и становимся во главе Германии, что нам будет всегда удаваться, пока мы едины. Если Пруссия и Австрия поставят себе задачей защищать не только свои общие интересы, но и взаимно поощрять интересы друг друга, в таком случае союз обеих великих немецких держав может достигнуть большого влияния и значения не только в Германии, но и в Европе. (…) Мне представляется, что выгодные результаты дружбы немецких великих держав не исчерпываются гольштейнским вопросом; если сейчас эти выгоды находятся далеко за пределами сферы австрийских интересов, то в другой раз они могут оказаться значительно ближе, и Австрии было бы полезно проявить на этот раз щедрость и предупредительность по отношению к Пруссии“. Мне казалось, что нарисованная мною перспектива произвела некоторое впечатление на императора Франца-Иосифа. Он говорил, правда, что, учитывая общественное мнение в Австрии, трудно выйти из создавшегося положения без всякого возмещения, в то время как Пруссия делает такое крупное приобретение, как Шлезвиг-Гольштейн; закончил он, однако, вопросом, действительно ли мы твердо решили требовать эти владения и присоединить их. У меня создалось впечатление, что он все же не считал невозможным отказаться, в нашу пользу от притязаний на земли, уступленные Данией, если бы в дальнейшем ему были обеспечены виды на прочную солидарность с Пруссией и на поддержку с ее стороны подобных же стремлений Австрии»[299].

Фактически Бисмарк предлагал Австрии союз, намекая на прусскую поддержку при отвоевании Веной областей Северной Италии, потерянных в 1859 году. Он не хотел разрыва политического сотрудничества с дунайской монархией в тот момент, когда на экономическом фронте между ними продолжалось серьезное противостояние. Весной-летом 1864 года развернулся очередной акт борьбы Вены за вступление в Таможенный союз. Эта попытка была отражена. Прусским представителям удалось под угрозой роспуска существующего экономического блока заставить малые и средние германские государства отступить по всей линии. В конце 1864 года удалось подписать обновленный договор о Таможенном союзе, оставив Австрию за рамками объединения. Бавария и Вюртемберг, изначально выступавшие в роли верных союзников монархии Габсбургов, также пошли на это решение, объективно отвечавшее их экономическим интересам. Лидирующую роль в этих процессах, как и в 1850-е годы, играло прусское министерство торговли. Отношение Бисмарка к торговому договору с Австрией было более неоднозначным, однако в данном случае он принял точку зрения Дельбрюка.