Битовое скопление

Мисс Мозг хихикнула. Фэтс глянул на нее, сурово нахмурив брови. Хихиканье прекратилось. Чтобы как-то скрыть замешательство, мисс Мозг начала мычать под нос мотивчик одной из сочиненных ею вместе с братом песенок:

Эскимосы — янты,
В иглу вольно мы летим.
Космос — дом для Esquimaux[3]

,Вакуум — пища для орлов.

Фэтс отбросил гитару в сторону Газзи, и инерция этого усилия заставила его медленно обернуться вокруг собственной оси. Вращаясь, он своими толстыми, как спелые бананы, пальцами прощелкал товарищам ритм песенки.

— Кому-то придется сообщить исследователям, что мы отменяем художественное шоу, балет и завершаем пятницы джаза. Так же, как и курс изучения Великих Книг, и покер по субботам. Неплохо бы было. передать нашим друзьям на Эдисоне и Конвэаре, чтоб они организовывали у себя турниры по трехмерным шахматам и трехмерным перемещениям в пространстве, если не смогут добиться, чтобы новый Администратор подарил им наши помещения, когда мы отсюда уйдем — в чем я лично сомневаюсь. Думаю, он оттащит Скопление куда-нибудь подальше и будет использовать наши иглу для учебных стрельб. Благодаря эффекту самосклеивания они должны долго сохранять форму.

Но особенно не объясняйте исследователям, когда и почему мы уходим. Разыграйте все mysterioso[4].

Тем временем наши подружки возьмутся сшить нам какую-нибудь земную одежду, чтоб была теплая и приличная. А мы приведем в порядок наши документы для таможенников, хотя, боюсь, у большинства остались только паспорта Дэйвиса. Черт, вполне возможно, что у некоторых еще паспорта Нансена.

И лучше было бы скинуться и купить кресла на колесиках и тележки, потому как скоро они кое-кому понадобятся.

Фэтс с тоской посмотрел на худосочные переплетения Гуру Ишпингема — кожа да кости, — потом взглянул, сравнивая, на себя. Это ж надо быть таким толстым!

Тем временем со стороны спутника к Большому Иглу приблизился космический «ныряльщик». Он вошел в створ пузыря из прямого материала, закрыл за собой «молнию» и открыл еще одну — входа-щели. Легким хлопком пузырь надулся, и «ныряльщик» пролез сквозь щель внутрь. Энергичным рывком он снова стянул «молнию» и откинул стекло шлема.

— Тревога! — закричал он. — Новый Администратор собирается вернуть нас всех вниз! Мне сказал об этом Шеф полиции. Новый «А» принимает всерьез эти старые распоряжения о депортации и считает…

— Все это мы уже знаем, Трэйс Дэвис, — прервал его Фэтс. — Новый «А» прислал сюда Поверенного.

— Ну и что вы теперь думаете делать? — спросил тот.

— Ничего, — спокойно ответил испуганному и потрясенному «ныряльщику» Фэтс. — Мы подчиняемся. А ты, Трэйс, — он ткнул в его сторону пальцем, — давай, вылезай из этого костюма. Мы толкнем его на аукционе вместе с другими остатками «неземных» товаров. Эти исследователи будут лезть из кожи вон, чтобы его выкупить. Для потешного «ныряния» наши скафандры — просто предел желаний.

Из синего туннеля высунулась голова с морковного цвета макушкой:

— Эй, Фэтс, мы ведем передачу, — тоном обвинителя заявил веснушчатый владелец макушки. — У тебя есть тридцать секунд для выступления!

— Надо же, малыш, я совсем забыл об этом, — сказал Фэтс. Затем вздохнул и, пожав плечами, добавил: — Думаю, у меня имеется одна позорная новость для наших фанов внизу. Возьмите-ка все мои особые инструкции, ребятки, и раздайте всем нашим.

Внезапно он схватил за черную лодыжку проплывавшую мимо Газзи Фримл и резко от нее оттолкнулся. Приобретенная им в результате этого скорость в направлении синего туннеля равнялась одной пятой той, с которой удалялась в противоположную сторону Газзи.

— Эй, Фэтс, — крикнула она, мягко отскакивая от солнцезащитного одеяла, — может, у тебя найдется какое-то напутственное слово для нас?

— А как же, — все удаляясь от нее, с улыбкой ответил. Фэтс, не переставая, однако, вращаться. — Делайте побольше бяки, детишки. Да, — повторил он, исчезая в синем туннеле, отпустите все тормоза и делайте побольше бяки.

Семь секунд спустя он проплывал около сферического микрофона коротковолновой станции Битового Скопления, вокруг которого тесной группкой скучились разноцветные головы и инструменты «Маленького джаз-ансамбля». Музыканты сыграли последний аккорд своей композиции, в то время как их ноги, уходя в перспективу, плавали где-то позади. Полдюжины участников ансамбля, считая и Фэтса, подобно смирным рыбкам, уткнулись носиками в черную маслину микрофона. Фэтс смотрел на Землю, большую часть которой уже скрыла ночь, Землю, почти такую же огромную, как и необъятный барабан, стоявший рядом со штативом перкуссии, который, как ножницами, обхватил своими ногами Джорди. «Хорошо, когда можно видеть того, с кем говоришь», — подумал Фэтс.