Bittersweet (СИ)

На его собственных губах появилась ухмылка. Наверняка болезненная и изломанная. Исполнители песни в наушниках задавались наивными вопросами, хочет ли он быть с кем-то до самой смерти. Он не знал, как ответить на это. Нет, он, конечно, хотел, но подозревал, что картина эта чрезмерно идиллическая. Если его посещают периодически столь сентиментальные мысли, никто не даст гарантии, что найдётся человек, способный предложить ему подобное или просто поддержать начинание.

Ромуальд понял, что его слова до чужого сознания не добираются, заметил тонкие белые провода и дёрнул за один из них, вырывая наушник из уха. Илайя поморщился, будто глотнул уксуса и посмотрел прямо на Ромуальда, глаза в глаза, а не так, как прежде. Вроде бы смотрит в лицо, но старается взглядами не встречаться.

– Отдать тебе ключ? – спросил Илайя.

– Зачем?

Этот вопрос Ромуальда поставил в тупик за считанные секунды, поскольку он изначально ни на что подобное не рассчитывал. Он сам обращался к Илайе, пытаясь привлечь внимание, но в формулировках, им озвученных, не было ничего, хотя бы отдалённо походившего на требование с возвращением ключа. Он просто хотел удостовериться, что Илайя не передумал и точно приедет к нему. Не важно, какой предлог для этого выберет: празднование дня рождения или первый день совместного проживания в одной квартире. Предлоги Ромуальда не волновали совершенно, а вот согласие Илайи – очень.

Несмотря на то, что они проводили вместе немалое количество времени и вроде даже в любви друг другу признались однажды, периодически зарождались закономерные сомнения. Илайя вполне мог взять на себя роль любящего человека, а потом старательно изображать данное чувство, чтобы в один из наиболее подходящих для этого моментов нанести ответный удар, припоминая одновременно и их «роскошный» первый секс, и историю появления шрамов, и угрозы в свой адрес. Услышав после этого «люблю», срывавшееся с губ Ромуальда, вполне реально было усомниться в их правдивости. Ромуальд неоднократно ловил себя на этой мысли и чувствовал себя ничтожеством, наверное, им же и являлся в реальности. Он, правда, так думал, когда погружался в воспоминания и анализировал всю жизнь и бессмысленное противостояние, в которое ввязался однажды, желая продвинуть в состав мюзикла Джулиана, не понимая, что его задумка изначально обречена на провал. Джулиан – не тот человек, которому следовало давать обещание. Любовь любовью, конечно, но она редко толкает на обдуманные поступки, чаще заставляет совершать безумства. Иногда это не просто громкое слово, а реально тупые поступки, которые способен совершить только сумасшедший.

Не поря горячку, он мог придумать тогда сотни разнообразных вариаций куда более миролюбивых. Принять кандидатуру напарника без лишних вопросов, построить свою карьеру, и уже тогда, заручившись поддержкой миллионов почитателей, сделать Джулиана частью своего проекта. Он мог…

Нет, он не мог.

Хотя бы потому, что от личности напарника его неслабо вело, и после многочисленных размышлений он так и не сумел представить, как будет существовать, разрываясь между истинными желаниями и обязанностями. Он совершал противоречащие его мечтам поступки, за них же себя ненавидел. В душе его царил невероятный разлад. И теперь он, как никогда прежде, понимал, что многие поступки были чрезмерно, предельно глупыми. Особенно в период «любви» с Джулианом, которая теперь уже и не казалась такой уж сильной. Вынужденное чувство, взращенное на комплексе вины и стремлении обелить каждое действие, не принимая во внимание многие факторы, демонстрирующие их истинную подоплёку.

– Передашь его Прим. Обмотаешь даму ленточками, набросишь на плечи свою рубашку. Ей она будет к лицу, – произносил Илайя с минимумом эмоций в голосе.

Как и всегда, когда понимал, что стоит только дать волю чувствам, и от его непробиваемого спокойствия ничего не останется.

В такие моменты он старался себя максимально контролировать.

– С чего ты…

Илайя приложил палец к губам Ромуальда, приказывая замолчать и позволить высказаться собеседнику.

– Просто справка. На будущее. Если однажды тебя посетит мысль о том, что отношения себя исчерпали, обрыдли и не приносят ничего, кроме мучений, лучше не затягивай с признанием и скажи обо всём откровенно. Не знаю, насколько тебя зацепят мои слова, но… Я не буду бороться, если ты действительно захочешь порвать со мной. Если эта мысль приходит в голову и укореняется там, она никуда не уйдёт до тех пор, пока не будет реализована. Конечно, так происходит лишь в случае истинного желания, а не проверки, когда вроде бы уходишь, но при этом ловишь себя на мысли, что жаждешь криков в спину с призывом остановиться.