Bittersweet (СИ)

– Приятно смотреть на его растерянность и неуверенность. Кажется, если скинуть ему подобное послание непосредственно перед выходом на сцену, он окончательно растеряется, забудет все слова и поставит себя в неловкое положение, сорвав всё представление. Конечно, за такие действия его никто по голове не погладит и не похвалит. Думаю, в следующем сезоне стоит попробовать провернуть нечто подобное. Возможно, что через некоторое время продюсеры задумаются – нужен ли им актёр, от которого нет никакой пользы?

– И ты так просто говоришь мне об этом?

– Мне стоит опасаться?

– Нет.

– У меня сложилось определённое впечатление о ваших отношениях.

– Например?

– Ну, например, что это абсолютно не серьёзное чувство, а нечто такое, что больше подходит под категорию временных развлечений. Возможно, некая попытка забыться.

– Забыться?

– Джулиан Ормонт. Трагедия, связанная с его именем. Только не говори, что между вами сложились исключительно братские отношения. Все же понимают, что они от таковых были далеки. Когда Джулиана не стало, утешение появилось само собой, в лице этого парня. Скажешь, что я ошибаюсь?

– Интересная теория, – заметил Ромуальд, ничего не подтверждая, но и не доказывая с пеной у рта своё видение ситуации.

– По сути, в роли утешителя может быть любой человек. Не считаешь?

– На свою кандидатуру намекаешь?

– Говорю открыто и не пытаюсь изображать показную невинность, как это делают некоторые.

– А есть ли резон менять одного человека на другого? – усмехнулся Ромуальд.

– Можешь проверить.

– Прямо сейчас?

– Да, – Прим выдохнула это, практически соприкасаясь своим ртом с губами Ромуальда.

Она бы и поцеловала его, если бы не сомнения, что подобные действия не одобрены.

– И что ты мне способна предложить?

– Многое.

– Неужели?

– Сомневаешься? – Прим улыбнулась. – Не стоит. Лучше не трать время на разговоры, а проверь.

– Хорошо, – усмехнулся Ромуальд, сокращая то мизерное расстояние, что оставалось между ними и прижимаясь к губам актрисы.

В принципе, ничего необычного в поцелуе, как и следовало ожидать, не наблюдалось. Он перецеловал приличное количество человек в своей жизни, потому удивить чем-то его было просто нереально, хоть завязывай языком черенок вишенки, хоть не завязывай, а решающую роль всё-таки играли эмоции, а не умения, навыки, наличие или отсутствие серёжки пирсинга в языке. Привкус помады его тоже не вгонял в ступор. Он был столь же привычен и не нов, как послевкусие от блеска. В школьные годы Ромуальд узнал вкусы обоих косметических средств, не сказать, что теперь они изменились радикально. Не сказать, что Примроуз так уж фантастически целовалась, чтобы думать об этом поцелуе вечность, не выбрасывая из головы никогда. И вовсе не потому, что она женщина. С девушками это тоже могло быть настолько офигенно, что больше ни о чём думать не получается. Ромуальд без труда вспоминал несколько примеров, но Примроуз в эту категорию точно не входила. Она целовалась старательно, но это походило именно на специальную постановку, на стремление понравиться, а не на реальную страсть, о которой она тут пыталась говорить.

– Не хочешь поиграть? – спросила тихо.

– Например?

– В преступление и наказание, – Прим усмехнулась. – Я совершила плохой поступок, не так ли? Может, не стоит оставлять это без внимания?

– И что ты предлагаешь?

– Накажи меня, – выдала с придыханием.

– Ты по BDSM загоняешься? – Ромуальд вскинул бровь.

– Я – нет, а вот ты, кажется, вполне.

– С чего ты взяла?

– Видела, как ты покупал стек. Скажешь, что этого не было, или не будем отказываться от своих действий? И на ком же опробовал? Неужели на своей нежной принцессе? Никогда бы не подумала, что он такой развратный.

– Хочешь, чтобы я на тебе тот же стек опробовал?

– Нет. У меня иное предложение.

– А конкретнее?

– Идём, – произнесла Прим, стирая свою помаду с губ Ромуальда.

Он послушно последовал за Примроуз, понимая, что дело принимает куда более интересный оборот, нежели это представлялось с самого начала. Во всяком случае, девушку точно несёт куда-то не туда. Но так даже забавнее, красочнее, чем в его первоначальной задумке.

Иное предложение представляло собой не что иное, как плётку, лежавшую прямо на туалетном столике, рядом с самыми разнообразными косметическими средствами и сенсором. Прим швырнула её Ромуальду, вероятно представляя, что он сейчас превратится в заботливого доминанта, будет нежен и аккуратен со своей партнёршей, после чего они придут к выводу, что их тандем – идеален во всём.

Прим, наверное, думала, что он не помнит, ради чего пришёл. И пара слов об Илайе в самом начале разговора была не более чем отговоркой, но он-то знал истинную причину визита и собственные цели.

Что ж, если она действительно рассчитывала на нечто подобное, то ожидания её не оправдались, а получили опровержение.