Bittersweet (СИ)

В общем-то, он поддерживал данное стремление. Ему противно было думать о Примроуз, как о будущей владелице компании. В случае если Эйден окончательно свихнётся – недолго осталось, судя по всему – и женится на ней. Такой поворот означал крах компании. Пожалуй, только Челси и могла спасти семейный бизнес от стремительного разорения и потери репутации.

Нужно быть конченым мудаком, чтобы не понимать, куда скатится некогда процветающая компания, как только бразды правления окажутся в руках у дамы с поведением сомнительной тяжести, полным отсутствием моральных принципов и неиссякающим желанием всегда и во всём быть первой, но не путём честной конкуренции, а уничтожения противников.

Она называла Ромуальда свихнувшимся садистом, но сама по себе была куда опаснее парня с плёткой в руках.

Наверное, в этот вечер она искренне наслаждалась и чувствовала себя королевой. И Ромуальд, и Илайя, и Челси – все допускали мысль о том, что, несмотря на унижение, которому подверглась Примроуз после эфира у Ариадны, она нисколько не растеряла решимости, не почувствовала себя растоптанной и продолжает искренне верить, что окружающие давятся завистью, тонут в этом чувстве, глядя на истинную королеву. Они просто ничтожны, ущербны и отвратительны. Они жалкие, если думают, что сумеют убедить её, будто действительно ненавидят. В реальности они обожают, завидуют, бесятся, но ничего не могут изменить.

Несложно было сделать прогноз относительно появления этой девушки на церемонии и дальнейшего дефиле по красной ковровой дорожке. Она обязательно обставит момент своего триумфа с шиком, запустив руку в карман Эйдена, выберет наряд по запредельной цене, опустошит ювелирный магазин, проведёт несколько часов в обувном магазине, только бы появиться при полном параде. А потом выйдет из автомобиля, улыбнётся журналистам и двинется в сторону зала, игнорируя смешки в толпе и замечания, чем именно она заработала эту премию.

Ромуальд не мог поручиться на сто процентов относительно того, появится Прим в сопровождении Эйдена или в гордом одиночестве, но прикидывал, как будет поступать, если всё-таки придётся столкнуться перед лицом толпы с ненавистным родителем. Вновь послать его на все четыре стороны, а то и грубее? Постараться сохранить лицо, не демонстрируя, насколько необходимость пребывания в одном зале его напрягает и раздражает? Или же изобразить радость от встречи, похлопать по спине и потом провести весь вечер рядом, демонстрируя лояльность по отношению к идиотизму родственника и доброжелательное отношение к его новому увлечению?

Пока газеты с азартом пишут статьи о расколе в семье Эган, выведав множество подробностей скандала, в том числе и об увольнении Челси, они появляются на людях все вместе, при этом счастливо улыбаются и опровергают слухи.

Какой раскол? О чём вы? Ничего подобного. Все обиды в прошлом, мы снова одна семья, просто в наших рядах появился ещё один человек.

Когда речь заходила о Примроуз, Ромуальд понимал, что на картину, нарисованную выше, их семья более не походит. Никто, кроме самой мисс Флеминг не сумеет так искренне лицемерить, выворачивая правду наизнанку и превращая целомудрие в настоящую грязь, к коей противно прикоснуться не то что ладонью, а даже кончиками пальцев.

При таком раскладе им с Илайей и Челси логичнее всего было позабыть о премии, проигнорировать громкое событие, оставшись дома и заняв себя чем-то более приятным, нежели очередное натужное зубоскальство. Но… Ромуальду отчаянно хотелось посмотреть, насколько вытянется идеально накрашенное лицо, когда она осознает, что победа оказалась неполной. Пусть она получила премию, предназначенную для Илайи, но она не могла предположить, что всё завершится именно так. Да и отец, наверное, тоже. Все забыли о некоторых лазейках, и о том, что истинную любовь зрителя купить невозможно. Пусть в интернете появятся сотни хвалебных отзывов, написанных с фейковых страниц за символическое вознаграждение, пусть профессиональное жюри продолжает продавать награды всем, кто предложит им необходимую сумму, но только реальные зрители способны изменить ход событий. Те самые, что покупают билеты и с нетерпением ждут выхода исполнителей на сцену, те самые, что готовы до победного отстаивать честь своих любимцев. Те самые, которые способны изменить ход событий.

В моменты, когда Ромуальд думал о таких поклонниках, сентиментальность, обычно не свойственная ему в сочетании с понятием «незнакомые люди» всё-таки давала о себе знать, и он приходил к выводу, что опыт с мюзиклом оказался, в определённой степени, полезен, поскольку позволил ему иначе взглянуть на окружающих. Вряд ли он полюбил всех без исключения – этого как раз не случилось – но немного проникся.