БИТВА ДЕРЕВЬЕВ

Он отнес Нимуэ к фонтану. Она вздохнула от удовольствия, распрямляясь. Как цветок, поставленный в вазу.

— Я тебя провожу, — сказал он.

Нимуэ прищурилась:

— Как знаешь.

Они уже почти шагнули в Аннуин, но тут охранное заклинание тренькнуло.

Мирддин хотел было сделать вид, что не слышал, но все же оглянулся.

По ту сторону арки, отгораживающей двор, переминалась с ноги на ногу Элейна. Она подошла ближе, вдруг споткнулась, растерянно завертела головой, будто забыв, зачем пришла. Мирддин беззвучно выругался.

— Погоди-ка, — сказал он, подавляя вздох.

— Что-то важное? — спросила Нимуэ.

— Нет, — сказал Мирддин. — Не знаю. Может быть.

Он повел рукой, ослабляя заклинание.

Элейна по ту сторону арки нахмурилась, вынула из кармана сложенную карту, посмотрела, стиснула зубы, задержала дыхание, как перед прыжком в воду и, зажмурившись, кинулась вперед. Вылетела во двор и заозиралась, переводя дух. Наткнулась взглядом на Мирддина, сидящего на бортике у фонтана, и застыла.

— Чем обязан? — спросил Мирддин.

Элейна сделала реверанс — видимо, чтобы собраться с мыслями. Потом выпрямилась и отрапортовала:

— Королева просила передать вам записи!

— Хорошо, — сказал Мирддин, принимая у нее коробку с пленкой. — Спасибо.

Элейна переступила с ноги на ногу и выпалила:

— Я хочу, чтоб вы изготовили мне любовное зелье для Ланселота, и я готова заплатить любую цену, которую вы попросите.

[2x14] элейна

— Вы же можете приворожить Ланселота ко мне? Вы же можете?

Черное дерево внутри Элейны походило на осину — тонкую и дрожащую.

А я ведь правда могу, отрешенно подумал Мирддин, разглядывая сетку трещин. Перемкнуть один разлом на другой. Получится замкнутая система. Можно будет занять их друг другом на неопределенно долгое время. Функциональность бы сохранилась. В газетах они бы очень хорошо смотрелись — первый рыцарь короля, первая фрейлина королевы. Хватило бы лет на десять. Может быть, лет на двадцать, если хорошо постараться. Потом, конечно, все начало бы крошиться и осыпаться, но это потом.

В конце концов, люди сами этого захотели. Разве нет?

Его замутило.

Он ощутил ладонь Нимуэ на плече и накрыл ее своей.

— Могу, — сказал он Элейне. — Но что заставило вас думать, что я это сделаю?

— Но вы же сами… вы же сами меня привели…

Я же знал, что об этом пожалею, думал Мирддин, рассматривая черные ветви. Зависть; ревность; желание; забота; отвага; отчаяние… Мирддин мог бы назвать не меньше дюжины причин, по которым Элейна стояла здесь, и едва ли половину можно было назвать достойной даже по людским меркам. Но у нее хватило храбрости прийти сюда, и она искренне желала Лансу добра. Как могла. Было несправедливо судить ее мерками дану.

— Вы же сами сказали, что я ему нужна! А он этого не понимает! Он только королеву видит! А она из него всю душу вынула! — выпалила Элейна. — И всем кажется, что это так и надо! А это нечестно! — Она топнула ногой и вдруг разрыдалась. — Зачем он ей? У нее есть король, и страна, и наряды, и все на свете, и она даже не собирается… ничего не собирается! Играется, и все! А я его люблю!

Мирддин вынул из кармана платок и двумя пальцами протянул Элейне. Она судорожно его сжала.

— Ты говоришь, что любишь Ланселота, но хочешь нарушить его свободу воли? — спросила молчавшая до того Нимуэ. Элейна вздрогнула, впервые заметив дану, и тут же ощетинилась:

— Ну и что? Мы были бы как Тристан и Изольда!

Нимуэ вопросительно посмотрела на Мирддина. Мирддин пожал плечами. Нимуэ перевела взгляд на Элейну.

— Решения, принимаемые под воздействием чар, не имеют силы в Аннуине и перед Единым, — сказала дану. — Если Ланселот не выбрал любить тебя, никакое заклинание этого не изменит.

Губы у Элейны задрожали, но она упрямо вздернула подбородок. Глаза у нее засверкали:

— Ну и пусть! Зато я смогу ему помочь! Разве ты сама не пошла бы на все, чтобы спасти, кого любишь, госпожа?!

Нимуэ резко повернула голову и взглянула на Элейну в упор:

— Я? Нет.

Струя фонтана, замерзшая на лету, со звоном осыпалась в воду сотней осколков. Мирддин сжал ладонь Нимуэ, поднялся и встал на линии ее взгляда. Пожалуйста, произнес он одними губами. Нимуэ сделала извиняющийся жест и отвела глаза. Мирддин развернулся к Элейне. Элейна дрожала, но не двигалась с места.

— Есть такая страна — Авалон, — мягко сказал Мирддин. — Закон Авалона допускает порабощение чужой воли — в частности, любовный приворот — но рассматривает это как акт военных действий между врагами. Я считал, что вы не враг Ланселоту, Элли. Я ошибся?

Элейна всхлипнула и мотнула головой.

— Вот и славно. Я тоже, — сказал он, беря ее за локоть и направляя в сторону выхода. Стереть ей память, подумал он. Нет, не стирать. Может, она хоть какие-нибудь выводы сделает. Хотя вряд ли. — Ступайте, Элли, — сказал он вслух. — Если вам нужно человеческое сердце — используйте человеческие методы.

Охранное заклинание замкнулось за спиной Элейны.

Мирддин сел на бортик фонтана и устало растер лицо руками. Никакой закон не создается, если не возникает желания его преступить. Но никакое преступление не оправдывает результат. Не может оправдывать. Не должно.