БИТВА ДЕРЕВЬЕВ

Ланс открыл глаза и увидел тяжелую люстру и вычурную золотую лепнину вокруг и по углам.

Это был не госпиталь.

Это был не сон.

Ланс обмер, боясь пошевелиться.

Воспоминания о прошлой ночи окатили его кипятком. Она не могла… Королева не могла!

Мысли захлебывались. Внутри будто схлестнулись две волны — одна, красная и горячая, из запахов и шепотов, кричала — да, да, да, пусть так будет всегда, продолжай, не останавливайся, не отпускай, все остальное неважно, неважно, неважно! Вторая, ледяная и черная, завывала — нет, нет, нет, прекрати, не смей, так не бывает, не может быть, не должно! Он понял, что задыхается.

Все пропало. Все кончено. Все погибло.

— Доброе утро, — промурлыкал грудной голос.

Над Лансом склонилась женщина. Светлые волосы упали ему на лицо.

Все расплылось. Женщина раздробилась, как отражение в пруду от камня. Ланс застыл, пытаясь собрать воедино этот разрозненный набор деталей — волосы, скулы, глаза, губы…

Элейна.

Ему стало очень больно — все это была неправда — и одновременно откуда-то изнутри поднялась трусливая волна облегчения — это не я, меня обманули, заколдовали, обхитрили, ничего не было, не было, не было, я ни в чем не виноват, это не я, не я, не я!

Он молча отвернулся, нашел скомканную пижаму на полу и стал одеваться.

Он был виноват, конечно. Он знал об этом, знал еще с Пустошей, но теперь это выплыло наружу

Но это касалось только его; Королева осталась незапятнанной; он был клятвопреступником в своем сердце, но это был только его позор, он не коснулся ни Короля, ни Королевы; с миром все было в порядке. Не в порядке было с ним, с Лансом, но он знал это и так. Это было больно, но как наконечник в ране, который можно вытащить, а не как яд, который пропитывает все.

Элейна мягко обняла его со спины. Ланс закаменел.

— Уже уходишь?

Ланс заставил себя повернуть голову и посмотреть на нее.

— Прекрати.

Элейна резко отстранилась:

— Ночью ты говорил не так.

— Я говорил это не тебе!

— Как раз мне! — она вскочила, зло и торжествующе глядя на него сверху вниз. Простыня, прижатая к груди, спадала складками, как тога на статуе правосудия. — Между королевой и служанкой нет разницы, Ланс. — Она быстрым движением нырнула вниз и взяла его лицо в ладони. — Только королеве на тебя плевать. А мне нет.

Ланс подумал, что сейчас убьет ее.

Он схватил ее за плечи и встряхнул. Женщина пискнула.

— Ничего не было! Ты слышишь?! Ничего не было!

Лицо Элейны жалко искривилось; как он только мог принять ее за… Лансу стало тошно от ее нелепого вида, от уродливой бессмысленности происходящего, от себя самого.

Он оттолкнул ее и выбежал.

Когда Элейна не появилась к назначенному времени, Джиневра забеспокоилась. Элли никогда не опаздывала. Телефон не отвечал. Когда она не появилась через полчаса, Джиневра вызвала Ларсона и потребовала найти ее найти. Когда выяснилось, что с утра ее еще никто не видел, Джиневра сама отправилась к ее комнатам. Никто не открывал. Джиневра прислушалась. Где-то внутри текла вода.

— Вскрывайте дверь, — приказала Джиневра.

Ларсон открыл замок запасным ключом.

В прихожей все было как обычно.

В гостиной тоже.

Джиневра распахнула дверь ванной. В углу, скрючившись на холодном кафеле, сидела Элейна. Джиневра едва ее узнала.

— Элли?!

Элейна вскинула ей на встречу заплаканное лицо в разводах туши и опять уткнулась головой в колени.

Джиневра кинулась к ней.

— Боже, Элли, что случилось?! Кто тебя обидел?

Элейна только мотнула головой и всхлипнула. Халат сполз с ее плеча. Выше локтя виднелся отпечаток пятерни.

Убью мерзавца, подумала Джиневра.

Элейна только замотала головой.

Джиневра помогла ей встать, отвела в спальню и усадила на расхристанную кровать.

Кто это был, думала Джиневра, поглаживая всхлипывающую Элейну по спине. Кто-то из слуг? Из охраны? Нет, вряд ли. Не накурено. Неважно, она доберется. Никто не ведет себя так с ее людьми. Точка.

Ларец с гримом у зеркала — ради кого это Элли так старалась? Бокалы — понятно. Пустая пепельница — странно. Пуговица на ковре…

Пуговица, серовато-сизая, как изнанка тучи. Джиневра узнала оттенок, потому что сама его выбирала. Стальной и сизый, в цвет полоски на шелке. Своей одежды у Ланса была только форма, весь гардероб пришлось подбирать с нуля, он не Артур, который вынет душу из портных, а на следующий день порвет костюм, потому что ему приспичит сигануть через перила… Ей пришлось самой все выбирать, кто еще бы стал этим заниматься…

— Ах, вот оно что, — пробормотала Джиневра.

Она отстранила Элейну, выпрямилась и вышла, прикрыв дверь за своей спиной.

— Все вон, — бесцветно сказала она.

Слуг как ветром сдуло.

Джиневра подошла к двери и дважды повернула ключ. Подошла к Элейне и вздернула ее за подбородок.

— Ты посмела. Выдать себя. За меня. И думала, что тебе это сойдет с рук?

Элейна смотрела на нее злыми заплаканными глазами. Ни капли стыда в них не было.

Джиневра с отвращением оттолкнула ее от себя и отвернулась. Ей срочно требовалась сигарета. Она подошла к столику у зеркала, откинула крышку ларца и вынула оттуда пачку. Ее любимый сорт. Они входили в набор для имитации. Так же, как и грим. Как и духи.