Особый интерес представляют сведения о потерях сторон, которые приводит Никоновский летописный свод: «Убиша убо на том бою: храбра мужа Псковитянина Дмитреа Желтаго, и Антона глаголемаго Чърнаго, и Ивана Прибытка, Новгородцев храбрых и силных зело, и Ивана Поповичя и слугу его Нестера, велми храбрых и силных, и плакася о них намного князь Мстислав Мстиславич, и бысть всех убито: Новгородцев, и Смолнян, и Ростовцев и Пскович, кроме пешцев, пятьсот и пятьдесят; а великого князя Юрья и братьи его воинства избито седмьнадесять тысящ и двести, кроме пешцев» (т. 10, с. 75). И хотя данные о потерях среди ратников Всеволодовичей идут вразрез с другими летописными свидетельствами, сведения о потерях союзников заслуживают внимания. Мы видим, что здесь речь идет непосредственно о княжеских дружинниках, без учета простых воинов, и это согласуется с информацией о том, что битва на Авдовой горе была жестокой и упорной.
Аналогичные цифры приводит и В. Н. Татищев: «На том бою побито Юриевых и его братии 17 250, ростовцев же, смоленчан и новгородцев – 2550, между которыми много знатных людей и храбрейших воинов пало, раненых же в обоих весьма много было, а более у смоленчан, из-за трудного ради их, ибо гора была им крута и неровна» (с. 662). Несомненно, что цифра в 17 250 убитых завышена. Хотя сомневаться в том, что количество убитых суздальцев было велико, не приходится. И во времена Античности, и в Средние века самые большие потери армии несли во время бегства. Битва на Липице здесь не стала исключением. Поэтому, цифра 9233 убитых воинов великокняжеской рати, которую приводят летописи, вполне соотносится с цифрой 2550 погибших бойцов Константина Ростовского и Ростиславичей. О том, сколько народу погибло на Липице и Авдовой горе, было известно не только на Руси. Например, об этом пишет Ян Длугош: «Говорят, в той битве полегло более десяти тысяч русских» (с. 351). Данные польского хрониста полностью соответствуют сведениям русских письменных источников.
Теперь о самом сражении. Наиболее полное описание битвы на Липице содержится в Новгородской летописи по Карамзинскому списку, в Новгородской IV летописи, в Московском летописном своде XV века и в Никоновском летописном своде. Существенные подробности добавляет Тверская летопись. Поэтому можно говорить о том, что, в отличие от многих сражений эпохи, например битвы на реке Сить, этот бой достаточно хорошо освещен в источниках. Также подробный рассказ о битве есть у В. Н. Татищева, другое дело, насколько он соответствует действительности, поскольку не подтверждается свидетельствами летописцев. А это немаловажно.
Относительно диспозиции войск перед сражением все источники единодушны. На правом фланге союзников стоял Владимир Рюрикович со смоленскими полками, в центре – Мстислав Удатный с новгородцами и Владимир Мстиславич с дружиной, далее Владимир Псковский и наконец Константин Ростовский. Об этом, например, говорится в Новгородской летописи по Карамзинскому списку: «И почашя ставити плкы. Володимир же Смоленскый постави плкъ свой с краа, а от него ста Мстислав, и Всеволод с новгородци, и Володимер с псковичи, а от него Констянтин с ростовци» (т. 42, с. 109). Мы видим, что на стыке между новгородскими полками и ратью Константина встала дружина Владимира Псковского, которая должна была служить чем-то вроде связующего звена между центром и левым флангом. На мой взгляд, именно это решение и привело к победе союзников, сосредоточивших лучшие дружины на направлении главного удара.