Битва при Грюнвальде

О выходе союзной армии из Червиньска по направлению к орденским границам гроссмейстер узнал 5 июля. Было ясно, что польско-литовская армия движется на Мариенбург. Юнгинген приказал войскам перейти из лагеря под Свенцем к реке Дрвенце и занять позиции у переправы по дороге на Мариенбург. Здесь было решено дать бой и разбить польско-литовскую армию. По приказу гроссмейстера к переправе через Дрвенцу была стянута артиллерия из Мариенбурга и других соседних крепостей, берега реки укреплены частоколом из заостренных бревен. Тут же расположилось лагерем орденское войско.

* * *

Польско-литовская армия после истечения срока перемирия 9 июля перешла границу и направилась по дороге к Кужентнику, не зная о новой позиции орденских войск на пути к Мариенбургу. С углублением на территорию Ордена в союзной армии были усилены предосторожности: запрещалось кому бы то ни было опережать авангард войск, шедший под начальством мечника[28] Зындрама из Машковиц, запрещалось трубить в рога. В армии мог раздаваться только звук королевского рога, как боевой призыв: по первому сигналу все должны были подниматься и готовиться к бою, по второму — садиться на коней, по третьему — выступать.

Стоявшая на пути союзной армии немецкая крепость Лаутенбург (Лидзбарк) имела небольшой гарнизон и в тот же день сдалась передовому отряду поляков. Прусские деревни были пусты — крестьяне еще в начале войны бежали от своих притеснителей немцев в Польшу.

10 июля главные силы союзных войск подошли к притоку Вислы — Дрвенце у Кужентника и обнаружили на противоположном берегу реки армию Тевтонского ордена. Военный совет союзников, в который входили 8 советников короля во главе с великим князем литовским Витовтом, разгадал замысел командования Ордена — разгромить польско-литовскую армию на переправе. В связи с неблагоприятной обстановкой для переправы на виду у противника, союзная армия повернула на восток, чтобы обойти Дрвенце у ее истоков и затем снова выйти к дороге на Мариенбург.

Немцы приняли отход королевской армии за отступление, и это прибавило им уверенности и решительности в действиях. Раздавались насмешки чванливых рыцарей над воинами польского и литовского ополчения, которых называли «нехристями», «язычниками» и «кашеварами».

Рыцарская армия также снялась с лагеря, переправилась через Дрвенце и двинулась на Лебау. Плана дальнейших действий у гроссмейстера не было, он не знал, где армия противника, и ощупью двигался на восток, рассчитывая, наконец, узнать о намерениях Ягайло.

* * *

13 июля союзная армия подошла к немецкому замку Гильгенбург (Дубравна). Замок стоял на перешейке между озерами и был хорошо укреплен. Единственная дорога к замку была завалена деревьями и камнями. Союзники решили взять замок ночью, чтобы немецким лучникам не было видно приближающихся для штурма воинов. Гарнизон замка сделал попытку прорваться к своему войску, но увидев превосходящие силы поляков, вынужден был вернуться. Ночью деревянные строения у стен замка были подожжены, и при свете пожара поляки бросились на штурм. К утру 14 июля Гильгенбург был взят. В нем оказались большие запасы продовольствия и вооружения, накопленные рыцарями Ордена.

Главные силы союзной армии разбили лагерь на южном берегу Дубравинского озера. Вскоре сюда подошел польский отряд, овладевший накануне немецким замком Сольдау (Дзядлово).

Поздно вечером польско-литовский лагерь затих. Костры начали бледнеть и гаснуть, из леса на поляну пополз густой молочно-сизый туман. Все уснули, только сторожевые посты бодрствовали бессменно, да в большой королевской палатке заседал военный совет. Великий князь Витовт снова и снова уговаривал короля дать решительное сражение орденскому войску.

— Предлагаю самим выбрать удобный момент и подходящую местность для боя, — говорил он. — Ожидать, пока нападет враг, значит отдать ему половину победы. Наши войска горят желанием сразиться с врагом и верят в свою победу. Смелость и решительность — залог нашего успеха.

— Мы согласны с тобой, великий князь Витовт, — отвечал Ягайло. — Нам не жалко крови орденских рыцарей — они уже не мало пролили крови наших подданных, но в предстоящей битве прольются реки христианской, человеческой крови, погибнут тысячи людей и оставят осиротевшими свои семьи, своих жен и детей. Может быть, еще можно вразумить гроссмейстера Юнгингена, склонить его к миру и справедливому решению дел? Нас обещали примирить с Орденом послы венгерского короля Сигизмунда.

— Брат мой! — воскликнул Витовт. — Мы уже не раз испытали на себе результаты посредничества и Вроцлава и Сигизмунда. Оба короля не искренни и плетут свои дипломатические козни в пользу Тевтонского ордена. Они пытаются затянуть время, расстроить крепкий союз Польши и Литвы, ослабить наши силы и затем, вместе с Орденом навязать нам новые тяжелые условия.

Нельзя верить послам королей, представляющих интересы не своих стран Чехии и Венгрии, а интересы Германской империи и Тевтонского ордена.

Ждать больше нельзя! Враг близок!