Битва с судьбой

– Вполне, – мрачно бросила я и в маниакально-депрессивном настроении отправилась седлать Луну. Как-то незаладился у меня день с утра, и я предчувствовала, что еще до вечерней зари со мной произойдет множество увлекательных приключений, и что отдыхать мне сегодня не придется. Выбравшись наружу, я по-особому свистнула, подзывая к себе свою любимицу. Та оставила попытки завязать драку с конями пришлых и подбежала ко мне.

– Одна ты меня понимаешь, – обхватив шею животного, прошептала я в ее ухо, глотая комок обиды на Леона в горле, – Как хорошо, что ты у меня есть.

– С кем ты разговариваешь? – прервал мой монолог Леон, появляясь рядом.

– Сама с собой, – честно ответила я, поворачиваясь к нему спиной, чтобы скрыть внезапные слезы, подступившие к глазам.

– Ладно, Дриана, извини, – примиряюще обнял меня за плечи атлант, – Я нагрубил тебе, потому что действительно злился на тебя из-за твоего исчезновения.

– Но почему? – порывисто повернулась я к нему, – Неужели я похожа на маленькую девочку, которая не в состоянии защитить себя?

– Да нет, – Леон как-то слишком поспешно отшатнулся от меня, – просто я волновался за тебя.

– Ну разве можно на тебя злиться, когда ты так искренне признаешь свои ошибки? – подняла я брови, – Живи.

– Я рад, что вы уладили разногласия между собой, – вездесущий Эрик оправдывал репутацию, – А теперь отправимся в гости к эльфам. Они как раз заканчивают заметать за нами следы.

– А разве мы оставляем что-нибудь? – удивилась я, оглядывая девственно чистую поляну в поисках хоть какой-нибудь детали.

– Не там ищешь, Дриана, – Эрик возвел глаза к небесам, – От нас пахнет.

– Что? – вспыхнула я от возмущения, – Не знаю, как ты, Эрик, а я очень тщательно слежу за личной гигиеной.

– В этом никто не сомневается, – вышедший из пещеры Эйрид чуть заметным взмахом подозвал к себе могучего жеребца, – Вы сильные маги и оставляете после себя запах колдовства. Ардалиону дана уникальнейшая способность чувствовать вас, куда бы вы не направлялись.

Эйрид легко запрыгнул в седло и уже оттуда задумчиво продолжил:

– Был момент, когда мне показалось, что где-то рядом присутствует третий маг.

– Наверное, просто почудилось, – отмахнулся Леон.

– Да, вероятно, – неуверенно согласился Эйрид и, дождавшись, когда остальные его спутники усядутся верхом, пришпорил скакуна, бросив нам, – Я укажу вам путь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

История жизни Анаиры

Она росла послушным ребенком в самой обыкновенной эльфийской семье. Только боги помнят час ее рождения, сама девушка давным-давно позабыла тот миг, когда появилась на свет. Ее жизнь была подобна течению спокойной глубокой реки, которая величественно несет свои воды к океану. Их община не отличалась знатностью рода, поэтому девочку миновали высокие белокаменные дворцы и придворные интриги. Зато на ее долю выпало существование в лесу. Весь ее мир заключался в бытие среди природы. Ее подругами были стройные янтарные стволы сосен, советчиком – тихий шепот дождя в осеннее ненастье, а единственной любовью – далекий загадочный горизонт, который манил к себе малютку лучше всяких сладостей.

Имя девочки дали после длительных медитаций и раздумий. Обряд проходил в день весеннего равноденствия на берегах бурной дикой речушки с безымянными струями. Ей исполнилось тогда едва ли десять. Месяцев, лет, веков – пусть читатель решает сам, ведь эльфы живут по иным законам времени. На рассвете, когда пробуждающееся солнце еще не протерло глаза, но на огромном небосклоне уже угасают самые яркие и смелые звезды и около горизонта рождается загадочная голубая искорка пробуждения дня – Венера. В тот самый миг, когда щебечущие птицы притихли, чтобы вновь грянуть с торжествующей песней бытия, девочка вошла в воду. Река должна была очистить ее тело и душу от земного и, побаюкав на ладонях созвездий, приобщить к высшим тайнам мироздания. Только чистокровные эльфы удостаивались чести принять участие в подобном ритуале. Ее тело находилось в студенистой прохладе не более часа, насчет души же умолчу. Так или иначе, но девочка вышла на другом берегу уже с именем Анаира, что означает "мерцающая". Этот звук шепнул ей кто-то свыше, благосклонно поглядывающее на людей с высоты своего разума. И опять привольная жизнь в окружении родных и близких, не нарушаемая ни невзгодами, ни бурями сознания.