Битва во времени

— А почему обязательно надо верить, будто кто-то один может установить всеобщую справедливость? — ответил Лартаяу — как показалось Джантару, всё-таки уже обернувшись от самого входа в здание. — Если последствия всего содеянного и так остаются с нами — и потом возвращаются к нам же, не в этой жизни, так в другой? И казалось бы, как просто: представить себя, например, офицеру — солдатом, директору школы — учеником…

— Но кто вообще определяет программу жизни? — спросил кто-то. — Откуда она берётся?

— Давай я скажу, — Итагаро снова поднял мегафон. — У вас есть какие-то желания, устремления? И — неоплаченные жизненные долги, а у кого-то — и неискуплённые грехи? Вы чувствуете, что вам недостаёт каких-то качеств для того, чтобы стать совершенными, выйти на более высокий уровень сознания…

— Нет, но кто это решает? — повторил тот же голос. — Кто и как определяет, какое у кого сознание?

— А разве вы, имея дело с другими людьми, сами не чувствуете, кто и насколько совершенен? Почему вам нужно, чтобы кто-то высший определял, чего вы стоите?

— Но… и сильнее вас люди могут быть, верно? — ещё более неуверенно прозвучал вопрос из толпы.

— Могут, — ответил Лартаяу. — Но не верьте тем, кто претендует на всемогущество и всеведение…

— Да тут практически надо что-то решать! — раздался ещё голос. — А по всему городу почти одни дети и остались! Вот вы скажите, как теперь с этим быть?

— В первую очередь — доверять тем, кто что-то понимает! — ответил через мегафон Донот. — И пусть каждый делает то, что знает и может! Так что давайте уж действительно — о самом неотложном…

«Давно пора, — подумал Джантар. — Если бы людей и тут не морочили тем же… И — эти местные законы, правила поведения… У людей накопилось такого…»

— Надо собрать всех оставшихся специалистов, — продолжал Донот. — Всех, кто знает городское хозяйство, работу секретных предприятий и учреждений, знаком с техникой связи — и конечно, медиков… Надо решить, что делать с оставшимися телами, где их расположить до тех пор, пока неясно, не вернутся ли некоторые души — и где и как потом произвести захоронение оставшихся. Надо определить, какое сохранилось имущество, запасы продовольствия, в каком всё это состоянии, заняться инвентаризацией, распределением, наладить работу жизненно необходимых предприятий, транспорта, связи, сбор и хранение урожая…

— Ой! А как же мы без одежды пойдём? — раздался ещё чей-то голос. — Ведь то — в интернате, а это — в городе! А нас вот так сюда и привели!

— С вами так обошлись — и вам же должно быть стыдно? — переспросил Лартаяу уже с крыши фургона, в мегафон. — Но почему? И до того ли нам теперь?

— Хотя по всему городу осталось много уже ничьего имущества, в том числе и одежды, — продолжил снова Донот. — Но надо подумать, как всё это распределить — чтобы снова не скатиться в дикость. И помните: мы с вами толком не знаем, что произошло со всем остальным человечеством — так что тут уже не до каких-то неутоленных личных желаний…

— Видели — а не знаете? — раздался крик из толпы. — Сами делаете чудеса — а не знаете? Люди, кого мы слушаем?

— Да, мы знаем не всё, — не смутился Донот. — Но сейчас надо думать о том, что можем узнать и сделать все мы вместе, общими усилиями. Например — с помощью радиолюбительской связи. А то тут, в здании, работает одна лишь специальная правительственная линия — да и там, похоже, не владеют ситуацией…

«А тот штаб? — вспомнил Джантар. — Почему не слышно о нём? Ведь должны они уже что-то знать…»

— Не знаете? — уже озлоблённо, не слушая Донота, закричал кто-то в толпе. — А людей прямо как были, голыми, сюда собрали! И теперь говорите, вы чего-то не знаете!

— Да вы на них самих посмотрите! — интонации другого голоса заставили Джантара содрогнуться. — Кого вы слушаете? Они же сами — ещё дети!

Будто холодной волной окатило Джантара. Как они не подумали… Ведь к этому времени достаточно рассвело, чтобы собравшиеся могли видеть, кто обращается к ним…

— Мальчики, что делать? — вырвалось у Фиар.

— Нет, но как же так… — раздались недоумевающие голоса. — Мы видели, как у него светились руки… И этот — снимал кандалы и колодки…

— Всего с нескольких! Вот вам — и вся их сила, и их святость! И вы готовы идти за ними против той силы, что ныне справедливо карает человечество за заслуженные им грехи?

— Кем заслуженные? — от отчаянного детского крика, казалось, вздрогнуло уже всё вокруг. — Нашими родителями? Или нами, которые их потеряли? Держите, не дайте ему уйти! Покажем ему, чего заслужил он сам!..

Мгновенное замешательство вдруг оборвал страшный душераздирающий рёв, далеко разнёсшийся над площадью — точно как тогда на стройке… И Джантар — лишь таким же страшным усилием воли сумел вырвать себя из внезапного дурнотного оцепенения…

— Вот чего ты заслужил, дрянь, — с гневом и ненавистью донёсся всё тот же детский голос. — И давайте так — с ними со всеми… Они же в полиции били детей по этим органам? А теперь эти их органы — им же в глотку!..