Битва за Лукоморье. Книга 3

Тот анг, что был повыше, шагнул к никоверянину первым, и у капитана сразу отлегло от души. У всех его товарищей – тоже, судя по тому, как разгладились их лица. Псоглавцы церемонно потерлись щеками, и Садко поймал себя на том, как забавно, на человеческий взгляд, это смотрится. Хотя – чего забавного? Не он ли недавно Даринку в щечку целовал? А Руф тем временем что-то прорычал и коротко поклонился собратьям, наклонившим учтиво в ответ большелобые головы.

– Наш Руф и точно что везунчик. За семью морями земляков встретил, да еще, видать, неплохих ребят, – пробормотал Бану. – Не оставляет его удачей Золотой Бык.

Садко подумал о том же самом, глядя, как сородичи забрасывают растерянного и радостного псоглавца вопросами на своем урчаще-лающем языке. А еще у капитана аж внутри екнуло: до чего же, наверное, истосковался Руф по родине, хотя виду не подает… На «Соколе» никоверянина приняли как своего, и он щедро платил новым товарищам доверием и дружбой. Но все-таки, должно быть, Руфу порой до того одиноко делается вдали от дома и соплеменников, что на луну выть охота. На родимой-то стороне, где тебя в колыбели качали, и горелая корка – слаще пряника, а на чужбине и мед полынью отзывается да горло дерет…

Уж кто-кто, а ты, Садко Новеградский, бывший пленник морского царя, знаешь об этом не понаслышке… Капитан решительно потянулся за кувшином, плеснул себе еще вина и, подняв чарку, произнес:

– Выпьем за Руфа. И за то, чтобы все мы из странствий дальних без помех домой возвращались! Хоть с края света, хоть со дна морского!

Предложение капитана все дружно одобрили, а там подоспела и уха: янтарная, дымящаяся, прямо с огня. Даринка вместе с еще одной подавальщицей, пухленькой белокурой синеглазкой, принялись споро, в четыре руки, разливать ее по мискам.

– Каким это ветром к вам ангов занесло? – спросил у девчонки Садко.

– А они второй день подряд к нам наведываются, с купцами городскими сделки обговаривают, – охотно пояснила Даринка, покосившись через плечо на оживленно беседующих у лестницы псоглавцев. – Сушила Мокеич сказал, привезли на продажу сандаловое да розовое дерево, жемчуг и кость черепаховую. Договор с посадником уже подписали, что в Ольше лавку откроют. Ой, да это еще что! С ними же девушки приехали, псоглавицы! Две сейчас наверху как раз сидят. Боевые да грозные с виду, а волосы в косы убирают совсем как наши молодки… и обе чудно этак в простыни цветные замотаны! Накидка не накидка, платье не платье, но красиво!

– Скажешь тоже – простыня! Это на юге зовется сари! – засмеялся Садко. – А девки да бабы у псоглавцев и верно боевые. В дружинах вместе с мужчинами служат, и на кораблях ходят, и торговлей занимаются… Ну а что у Руси с ангами дружба крепнет, то дело хорошее. Так что привечайте их получше!

– Ох, добрых гостей угощать – оно всегда в радость, да только иной раз такие охламоны попадаются, глядеть тошно! – неожиданно резко вырвалось у Даринки. – Вон сидят, красавцы. Еще днем заявились… Уж и не чаю, когда наконец уберутся!

Она досадливо махнула рукой, указывая на самый дальний от входа угол трапезной. Там, за сдвинутыми столами, пировала шумная ватага гуляк. Раскаты буйного хмельного гогота, то и дело долетавшие оттуда, разносились на всю харчевню.

– Кто такие? – нахмурился Садко, проводя рукой по бороде.

На этих весельчаков он внимание уже обратил, но покуда к ним не приглядывался.

– Лесоторговец, что ли, какой-то, с подручными, – Даринка скривилась так, словно что-то поганое раскусила. – Отвальную празднует: завтра с утренним приливом с якоря снимается. Похвалился, что он, дескать, большой человек с тугой мошной, все новеградские корабелы его знают… Круглая такая морда, холеная, а глаза – злые да колючие, будто два шила. Всё ему не так: и уха почему без шафрана, и мясо пережарено, и скатерть в пятнах… И у людей его рожи – надо б хуже, да некуда! Ровно и не купеческие охранники, а тати с большой дороги!

От возмущения она раскраснелась, как спелый шиповник.

– Под юбки нам при всех лезут, за грудь, не спросясь, хватают… Я не стерпела, так купцу и говорю: коли вежества не понимаете, гостюшки дорогие, ступайте в портовую забегаловку к дешевым девкам! А тут у нас место приличное – и такие дела по-другому делаются!..