Битва за Лукоморье. Книга 3

С деловитой бесцеремонностью человека, привыкшего, как все цирюльники, не только стричь-брить, но и нарывы посетителям умело вскрывать, и зубы рвать, и раны перевязывать, мастер приподнял прядь волос над левым глазом Садко. Полоска красноватого шрама, пересекавшая бровь и висок, всё еще была заметной – хоть Витослав и постарался на совесть, залечивая капитану рану своими снадобьями.

– Жутко вспомнить: ворона-людоедка когтем задела, – с озорством усмехнулся новеградец. Настроение у него теперь было лучше некуда – так почему бы не ответить честно на участливый вопрос хорошего человека? – Чистая правда, чтоб мне провалиться! Громадина страшенная – крылья аж солнце закрывали, да еще вся в броне из железных перьев! Ничем ту броню не пробить было, только кинжалище зачарованный ее и взял… А схватился я с той вороной на одном дальнем острове волшебном, там чудищ лютых не счесть. Такие злющие – чуть друг друга не едят!..

Рассказать брадобрею о своих недавних подвигах Садко постарался почти не преувеличивая. Ну разве что самую малость приврал, для пущей занятности: железноклювая гигантская ворона у него, увлекшегося, незаметно превратилась в трехголовую да огнедышащую, а подлец и убийца Товит – в могучего чародея-чернокнижника. А пока новеградец рассказывал, вокруг как-то сам собой успел собраться добрый десяток зевак. Одни зачарованно развесили уши, другие понимающе хмыкали через губу, но расходиться не спешил никто: не каждый день услышишь такую красочную и лихо сплетенную байку!

– Повезло еще, что без глаза тебя эта ворона не оставила… Эх и складно ты, друг, сочиняешь – любо-дорого послушать! – мастер тоже счел ответ шуткой, но историю, которой его угостили, оценил. – А вот примочки я тебе, парень, поприкладывать всё же советую. Есть у меня зелье хорошее, продам недорого… Так что, неряхи, никто из вас себя в порядок привести не хочет? А то на Руси да в таком виде непристойном показываться – совесть не замучает?

– А, ладно, давай! – сдавшись, тряхнул медной серьгой в ухе Каратан. – Всё же идем веселиться, а там ведь и девицы пригожие будут… Негоже к ним вваливаться ахлушей [42].

Тут как раз подошли управившиеся с покупками Милослав с Радятой – и вместе с капитаном да остальными, добродушно посмеиваясь, приготовились смотреть на Каратаново преображение. А брадобрей с помощником уже усадили их товарища на скамью и закутали до подбородка белой холстинкой.

– Как стричь? – прищурился мастер, оглядывая черную шевелюру Каратана. – В кружок, просто лишнее везде снять – или, может, виски да затылок подбрить, как китежане носят?

– Подбривать не надо! – аж подскочил тот. – И бороду сбривать – тоже! Подровнять малость. И хватит.

Дело свое цирюльник знал до тонкости. Полетела в кипяток мыльная стружка, защелкали ножницы, очень похожие на те, какими овец стригут, только поменьше, запела на оселке и заблестела бритва – и скоро брадобрей, в последний раз коснувшись чернявой макушки матроса гребнем, гордо поднес к лицу Каратана зеркало: готово, мол.

Преображенный охнул. А Милослав пробасил, высказавшись разом за всех:

– Слов нет… Хоть на княжеский пир впору!

Выглядел Каратан теперь до того молодцевато и щегольски – прямо жених. Зеваки и соскучиться толком не успели, а цирюльник и лохматую гриву волос ему подкоротил, и зачесал набок волнистую челку, и искусно подправил бороду да усы. Садко тоже согласился про себя, что это стоило серебряной монеты, которую потрясенный мореход вытащил из кисета и вложил брадобрею в ладонь.

– Ну чистый султан!.. – только и вымолвил Каратан, восхищенно подкручивая перед зеркалом лоснящийся тугой ус.

Все прочие слова у него, как и у Милослава, куда-то делись. А брадобрей, видно, решил ковать железо, пока горячо:

– А в баньку у вас, ребята, сходить охоты нет? Просолились ведь небось, хуже селедок… Видите дом на углу, прямо через площадь – во‐он где на вывеске над воротами шайка с веником намалевана? И попаритесь на славу, и кости вам разомнут, и одежу вашу выстирают да выгладят… А после парной там, вдобавок, сперва в воде студеной можно охладиться, потом в воде вареной с травами понежиться, а потом, ежели кому угодно, еще и в бадье с молоком – это уже за отдельную плату! Ручаюсь, довольны останетесь!

– Прямо как в сказке звучит! – широко улыбнулся Садко. – От хорошей баньки мы бы не прочь, да сейчас некогда, ждут нас. Вот завтра, может, и заглянем!

* * *

Их и правда ждали.