Битва за Лукоморье. Книга 3

Приврать про кишащих на бесчувственных недоягах тараканов и пауков китежанин не успел, потому что по спине, будто обдав ее кипятком, побежали его собственные мураши. Китежские наколки ожили, предупреждая о скором ударе. Алеша как раз успел вскочить, свалив злополучный мешок, и тут ему в лицо ударило резко пахнущим стылым ветром. Сил воительница не пожалела, ну так их и Вещор не жалел, толку-то! Охотник хмыкнул, повел плечами и, уперев кулаки в столешницу, подмигнул взъерошенной яге.

– Что, вспомнила, бабка, как девкой была? Зря.

– Не ровняй меня с меньшухами, – сварливо потребовала та. – Я – истинная. И не лыбься, не буди лихо! Волшба тебя не берет, так лавкой по голове приголублю или столом.

– Как бы ты сама чем по лапам не получила, – посулил Алеша, с нарочитым спокойствием расправляя сбитый полавочник и усаживаясь так, чтобы видеть еще и ступу.

Немедленной драки богатырь не боялся, но как бы вербовщица не притворилась, что уходит. От скамьи, пусть и брошенной с помощью волшбы, увернуться не штука, а вот от ступы, если карга до нее доберется… Или, того хуже – ступа доберется до хозяйки. Стоян о таком не рассказывал, но мало ли! Это кони у яг тупые, а ступы могут быть и умными. Если летучая холера дернется, придется бить по ее хозяйке, причем сразу же, отпускать вербовщицу нельзя. А что можно? Буланко незаметно не позвать, а Мирава сидит, как истукан!

– Так-то ты сестру старшую привечаешь, – яга, похоже, тоже прикинула расклад и предпочла покуда обойтись без драки. – Срок настал, пора ответ держать, но сперва…

Может, вербовщица и впрямь замышляла коварство, а может, просто собралась взять в оборот волшебницу, договорить заразе в любом случае не удалось. Сбоку что-то метнулось, резко и визгливо, на пределе слуха заверещало, зашумел рассекаемый крыльями воздух, и по шее богатыря мазанул длинный чешуйчатый хвост.

Удар яги зря все же не пропал! Нет, Алеше он не навредил, зато разлетелись стягивавшие мешок Охотника ремни. Добытая для Миравы диковина вырвалась на свободу, и началось…

То ли заморское диво питалось воро́нами, то ли просто их не любило, но, с треском взлетев, оно устремилось к бестолково заметавшимся спутницам яги. Первая, та, что кружила над поляной, была сбита сразу и черной кляксой упала в траву, две оставшиеся, будто куры в курятник, бросились в ступу.

Змеехвостка не растерялась и рванула за удирающей добычей, зацепив крылом лежавшую поперек ступы железяку, та с каким-то чиханьем хлопнулась наземь, и тут же вспыхнули и побежали по ободу зеленые огоньки. Не переставая каркать и визжать, набитая птицами ступа подскочила на месте, грохнулась оземь, накренилась, выправилась, трижды повернулась вокруг своей оси, снова подпрыгнула и резко устремилась вверх, подняв тучу мертвых листьев. Визжала она сама или сцепившиеся в ней твари, Алеша не понял, но было громко.

«Что такое?! – ждавший на опушке по ту сторону башни Буланыш визг да гам тоже услышал. – Я нужен? Будем драться? Я бегу?»

– Давай! – шепнул Охотник, на всякий случай скользнув от стола в сторону так, чтобы видеть сразу и вскочивших Мираву с ягой, и выплясывающую над головой ступу.

Пляска, впрочем, оказалась короткой. Взмыв на высоту приличного дерева, летучая холера дернулась и зигзагами, словно удирающая от товарок утка, устремилась к лесу. Запахло горелым, и Алеша опустил взгляд. На месте, с которого взлетела ступа, образовалась черная проплешина, будто от костра. Рядом валялся пест или что-то в этом роде… То есть пест валялся рядом с «кострищем», а возле Алеши потрясала кулаками яга, мало чем отличаясь от растяпы, у которого средь бела дня свели коня. Зрелище было впечатляющим, однако Охотник глянул и вниз. Он верно догадался, из лап воительницы таки вылезли шпоры наподобие петушиных, но строенные и с тягучими каплями на остриях. Удар от таких получить… Значит, держим ухо востро и, чуть что, сразу рубим голову.

Короткий топот, такой знакомый, такой своевременный!

«Я тут, – Буланко вынесся из солнечного сиянья и замер рядом с богатырем, недвусмысленно оскалившись на воительницу. – Почему не бьешь? Она враг! Тебе зла желает!»

Не согласиться было трудно, да и момент был самым подходящим. Если думать о яге, но Охотник думал о Мираве, вдруг бросившейся между ним и бушующей каргой.

– Поймай свою птицу, – коротко велела волшебница, и Алеша кивнул, хоть и понятия не имел, как будет гоняться по лесу за свихнувшейся ступой и сможет ли отманить змеехвостую задиру от уцелевших ворон.

– Не верю ему, – вербовщица как-то сразу успокоилась, что китежанину сильно не понравилось. – С ним езжай, проследишь.

– А ты? – вот теперь Мирава казалась растерянной.

– Мои дороги в небе, – приосанилась яга, – а вы по земле ползайте, коль ни ума, ни силы нет. Не мешкайте.

«Эта плохое замыслила, за ней пригляд нужен. Пусть хозяйка остается. Мы сами справимся. Я догоню».