Битва за Лукоморье. Книга 3

Покусывая ус, Огнегор присел у миски и с любопытством уставился на Порчу. Тех, кем она овладевала, он встречал не раз. Тех, кого она калечила и убивала, видел даже чаще. Но вот экстракт, да еще чистый – если можно так называть Чернобогову кровь, – наблюдал впервые. Маслянистая, с фиолетовым отливом… тягучая, слегка похожа на деготь или кровь худов, но не такая густая… И живая. Поверхность подернулась зыбью, вспучилась бугорками, опала, успокоилась… Захваченный исследовательской страстью Огнегор никак не мог отвести глаз от завораживающего зрелища.

– Хойзяйн?

Голос Пыри вывел колдуна из оцепенения. Шутик стоял у входа в покои, прижимая кулачки к груди.

– Найши гойсти… тойго… саймого… уйшли, кайжись. Нийкто йих не ойстайновил, как вы и прийказывайли.

– Знаю, – Огнегор осторожно поднял миску с Порчей с пола. – Уберитесь тут. Чтоб духу… дорогих гостей не осталось.

– Буйдет сдейлано!

Колдун неспешно двинулся в свои покои, держа в руках миску и изо всех сил стараясь не расплескать драгоценную жидкость. Все к лучшему. Ходячая жуть убралась восвояси, а он теперь стал обладателем самого страшного колдовского оружия в Белосветье… Теперь все срослось.

Теперь можно начинать.

Осенняя тоска

– Скучаешь?

Она промолчала, продолжая смотреть на клубящийся тьмой окоем. Солнце заливало щедрыми лучами море и пляж далеко внизу, а вдали небо, как обычно, темнело свинцовыми тучами, среди которых время от время вспыхивали короткие зарницы.

Он встал рядом, проследил за ее взглядом и недоуменно хмыкнул. Зачем глазеть на одно и то же, раз оно изо дня в день не меняется? Он терпеливо ждал ответа, и смолчать было совсем уж невежливо.

– Хорошо в гостях, кому дома скучно, – произнесла она, кутаясь в распашень. Убеждала себя, что здесь, на краю обрыва, ветрено, оттого и озноб. А тревога, сжимающая сердце холодными липкими пальцами, тут ни при чем. – Мы здесь в гостях, а я по дому стосковалась. В Китеже скоро зимний сбор, странники домой вернутся, пир начнется. Все новыми историями будут делиться, подвигами похваляться, о диковинах да о чудесных местах рассказывать…

– Ну, уж тебе-то будет, что рассказать… – заулыбался было он, а потом сник, поняв, что сказал глупость.

Никому она ничего не расскажет. Да если подумать – и рассказывать по большому счету не о чем. Придет срок весной, поедет она в Китеж тихой мышкой, ниже травы, тише воды, держа язык за зубами. Как того требует долг и оказанная ей великая честь.

– Не знал я, что у вас пиры, – скрывая неловкость, произнес он. – Ужель прям как у нас? Чтоб вино рекой, а хвастовство трубой?

– Наши пиры не такие, как у Владимира, – улыбнулась она. – Более… чинные.

– Скукотища, – заявил он, отряхивая руки.

Она наконец-то повернулась к нему и по песку на руках поняла, что он снова бродил по берегу в поисках своих сокровищ.

– Нашел что-нибудь? – полюбопытствовала она из вежливости.

– Да сегодня немного. Смотри, – он с готовностью раскрыл поясную сумку, вытряхнул в свою гигантскую ладонь несколько ракушек и затараторил: – Смотри какие! Вот эта вот, витая, красивая, да? Цвет необычный. А вот эта, с розоватым оттенком, смотри – повернешь, а она на солнце радугой переливается!

Таких ракушек в избе – уже сундук наберется. Неуемная его страсть тащить с берега в дом всякую ерунду у нее вызывала лишь легкую улыбку, а вот кот постоянно жаловался на тяжелый запах.

Он снова смутился, поняв, что выглядит, как дите малое, при его-то росте и плечах…

– Я у моря не был никогда, – убирая добычу в сумку, пробормотал он, будто оправдываясь. – Для меня тут все в диковинку. Жене с дочкой отсюда хоть гостинцев привезу… если разрешат, конечно.

– А мы и спрашивать не будем, – улыбнулась она, взяв его под руку и едва обхватив толстенное предплечье. – Ладно, пойдем, ветрено тут что-то, озябла я… И тревожно.

Неожиданно для себя самой призналась, глянула испуганно, будто ждала, что он смеяться начнет. А он нахмурился.

– Почему тревожно? Беду чуешь, что ли?

Богатыри к собственному чутью всегда серьезно относятся, а уж когда оно просыпается у чародеев…

– Не чую, – призналась она. – Просто печаль вдруг нахлынула. Не могу понять, отчего. Еще эта вечная гроза на окоеме, ветры буйные… беспокойство навевают…

– Тоска это, – уверенно произнес он. – Осенняя. Не бери в голову, встряхнись! Вон, смотри, солнышко как светило, так и светит – и всю зиму светить будет! Мне, к слову, даже нравится, что небо вдалеке темное, клубится, а у нас тут – красотища, тишь да благодать! Думай о хорошем, тоска и сгинет. О! Думай о Китеже – и как вернешься. Мне вот мысли о доме всегда помогают.

– Так и сделаю, – кивнула она. – Пойдем, что ли. Находки свои к другим положишь. Послушаем, как кот опять свою песню заведет.

Рука об руку они пошли от края обрыва, где далеко внизу лениво плескалось о скалы спокойное синее море. Пошли по мягкой траве, усыпанной яркими цветами, прямиком к краю густого изумрудного леса. А за их спиной печально шелестел листьями нависший над пропастью гигантский зеленый дуб, опоясанный золотой цепью.

Краткий словарь

А