Битва за Новороссию

Кулаки прятали хлеб, а часто и гноили, ждали момента, когда его можно было бы продать по бесконтрольным ценам. Своим примером они заражали других зажиточных крестьян и середняков. Хотя удельный вес кулачества среди крестьянства был незначительный (5–7 %), однако сила его политического и психологического влияния на односельчан становилась неизмеримо выше их численности. Следуя примеру и призывам кулаков, сопровождаемым террором, многие крестьяне отказывались сдавать хлеб государству. Так, крестьянин П. Васильевского сельсовета (Харьковская обл.), не сдав ни одного килограмма, спрятал хлеб в ямы. Там его было обнаружено около двух тонн.

В справке информационного сектора оргинструкторского отдела ЦК КП(б) У от 9 февраля 1933 г. приводятся данные о том, что в Васильковском сельсовете (Харьковская обл.) крестьянин-единоличник Яковец Влас, “имея в пользовании 4,45 га посевной площади, не сдал ни одного килограмма хлеба, но бросил детей, которые сейчас нищенствуют”.

Бригада по хлебозаготовкам обнаружила в его хозяйстве 19 центнеров зерна, закопанного в яму.

Аналогичные факты были выявлены и в других регионах республики. К примеру, в Донецкой области, в селе Алексеевка, кулак Нешерет Трофим умер от голода, но вскоре у него нашли яму с зерном кукурузы, большая часть которого погибла. В селе Макартянино у единоличника Стрельцова Семена, заявлявшего, что голодает, было обнаружено 8 пудов ржи и 3,5 пуда кукурузы. У колхозницы Юрченковой, которая жаловалась на то, что пухнет от голода, было обнаружено 8 пудов ржи…”»[126]

«Кулаки и шайки бандитов, возглавляемые петлюровскими командирами, заставляли крестьян и единоличников резать скот, птицу. Они угрожали, будто все это заберут в колхозы. Многие люди верили им и, себе во вред, уничтожали живность.

Рассказывала Деркач Ульяна Ефимовна с. Марчихина Буда, Сумской области. В 1932 г. выкармливала корову, двух поросят и птицу. Шайка во главе с петлюровским командиром Барабаном принужала ее зарезать скот. Корова-кормилица давала по 20 литров молока в сутки. Семья считалась зажиточной. Ее никто не раскулачивал. Уничтожать живность не стала.

В следующий раз та же банда приехала, застрелила двух поросят, одного забрали с собой. Корова спаслась – была на пастбище. Барабан был пойман и осужден. Однако, то ли он бежал из тюрьмы, то ли его освободили наступающие немцы, и бандит появился в селе в 1941 г. с фашистами. Став старостой села, этот закоренелый враг народа выискивал евреев, партизан, коммунистов и комсомольцев, выдавал их гестапо, грабил население, отправлял молодежь и все награбленное в Германию, отобрал и отправил в Рейх выжившую в голод, упомянутую выше корову»[127].

В начале 1930-х годов хищения в УССР стали буквально бедствием. «Суды не успевали рассматривать дела. Такими сообщениями переполнены газеты того времени. К примеру, в артели им. Молотова Александрийского района шайка куркулей, пробравшаяся на руководящие должности, обворовывает колхозников и срывает план хлебозаготовок – писала газета “Коммунист” за 10.11.32 года. Так, кладовщик Логвин в начале молотьбы уворовал 1540 кг ржи, однако правление колхоза не отдало вора под суд. Через 20 дней он украл еще 5342 кг зерна, 41 кг меда, 58 кг масла растительного и прочих продуктов на 700 рублей. Руководство колхоза и на этот раз прикрыло расхитителя. И только после того, как Логвин выписал накладную на 30 центнеров зерна, а отпустил 50, разницу украли по дороге, он был отдан под суд. Автор заметки К. Андрющенко пишет, что колхозники возмущены, что такой расхититель общественной собственности осужден всего на два года лишения свободы.

Хлебные ресурсы разворовывались и на предприятиях. В списки на получение карточек и пайков зачислялись лица, не имеющие никаких отношений к предприятию. Например, в совхозе им. 16-го съезда партии только на первом участке, на котором числился 151 рабочий, пайки выдавались на 380 человек»[128].

В 1928 г. на Украине было совершено около 500 террористических актов. В 1929 г. активность подрывных сил не убавилась. Только во второй половине года правоохранительные органы республики зарегистрировали 290 террористических актов.

В оперативном приказе № 2 по ГПУ УССР от 13 февраля 1933 г. говорится: «Организованный саботаж хлебозаготовок, осеннего сева, организованное массовое воровство в совхозах и колхозах; террор в отношении наиболее стойких коммунистов и активистов села; переброска на Украину осенью прошлого года десятков петлюровских эмиссаров, распространение контрреволюционных петлюровских листовок, в особенности на Правобережье, и анализ агентурных материалов говорили за безусловное существование на Украине организованного контрреволюционного подполья, связанного с закордонном и контрразведками, главным образом польским Генштабом»[129].