Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

– Точнее не бывает! – уже со злостью ответил комендант. – Неужели уральцы боятся зимней степи?

– Мы ничего не боимся, – хмуро ответил Серов. – Я лишь уточнял диспозицию.

Гремя ножнами, он покинул кабинет коменданта.

* * *

Надо сказать, что сотня есаула Серова была особенной. Основу ее составляли старые казаки-старообрядцы, прослужившие по пятнадцати и более лет. Некоторые из них успели поучаствовать в Крымской войне и имели кресты за Севастополь. Именно поэтому серовцы первыми в Уральском войске получили новые дальнобойные нарезные винтовки. Говоря современным языком, сотня Серова являлась казачьим спецназом. Всего отряд состоял из двух офицеров, пяти урядников и девяноста восьми казаков. Кроме того, сотне придали четырех артиллеристов, фельдшера, старого обозного солдата и трех посыльных казахов.

Перед выходом в степь Серов распорядился, чтобы его казаки получили двойной боекомплект – по 120 патронов на винтовку.

– Лишний запас никогда не помешает! – ответил он упиравшемуся арсенальскому чиновнику. – А не пригодится, вернем.

Несмотря на то что разведка предполагалась недалекой, Серов настоял, чтобы ему придали и дюжину верблюдов, на которых погрузили фураж и другие припасы.

– Словно не в Инкан, а на Луну собирается, – ворчали тыловые чинуши, но не спорили, будучи наслышаны о крутом нраве есаула.

Покинув город и двинувшись по заснеженной дороге к Инкану, отряд вскоре встретил двух курьеров-казахов, посланных с бумагами в Чимкент. Казахи сообщили, что под самым Инканом восемь человек из них попались в руки кокандцев, которые захватили и сам Инкан.

– А много ли самих кокандцев? – с тревогой спросил Серов.

– Этого мы не знаем, – ответили курьеры и заторопились в Туркестан.

Терзаясь сомнениями, Серов отправил вперед верного казаха Ахмета. Вернувшись, тот сообщил, что кокандцев очень много, «как камыша в озере». После этого Серов остановил отряд и послал Ахмета к Жемчужникову, чтобы предупредить о многочисленности неприятеля.

Пользуясь остановкой, уральцы достали кисеты и раскурили трубки. Надо сказать, что старообрядцы-казаки курили только в походах, возвращаясь в родные края, они обязательно выбрасывали кисеты и ломали трубки.

– Чего это Серов трусит, у него же целая сотня! Передайте приказ идти вперед! – разозлился Жемчужников, когда замерзший Ахмет передал ему слова есаула. – Попривыкли станичники зимой на печке сидеть, и во двор палкой не выгонишь!

Поправил Ахмет шапку, сменил лошадь и снова помчался в степь. Выслушав вернувшегося посланника, Серов продолжил на рысях движение на Инкан.

Уже в сумерках, не дойдя четыре версты до Инкана, Серов увидел многочисленные лагерные огни. Так неожиданно для себя уральцы столкнулись лоб в лоб с главными силами Коканда. Надо сказать, что к противнику казаки подошли скрытно, ни передовой, ни боковые дозоры их не заметили.

Сдвинув на лоб папаху, Серов чесал затылок:

– Судя по кострам, тут не четыреста азиатов, а более четырех тысяч! И это не разбойничий набег, а военный поход!

– Отходим! – распорядился, оценив обстановку есаул. – Большое войско посреди зимней степи стоит не просто так. Ясно, что их цель – Туркестан. Надо предупредить наших.

Но уйти далеко не удалось. Внезапно в лагере заржали кони, и им тотчас ответили казачьи. Даже издали было видно, что у костров начался переполох. Увы, казаки не слишком соблюдали маскировку и кокандцы быстро вычислили их по огню курительных трубок.

Затем в сторону казаков понеслась масса конницы, и в какую-то четверть часа они были окружены. Уральцы успели лишь занять ближайший овраг, развьючить верблюдов, сбатовать лошадей да накидать вокруг себя мешки с провиантом.

Из отчета есаула Серова коменданту Туркестана: «Не находя возможности держаться на лошадях и продолжать отступление, я живо спешил отряд, приказавши наскоро сбатовать лошадей, залечь в небольшую канаву, а с открытых сторон устроить завалы из мешков с провиантом и фуражом и из всего, чем можно было оградиться, поставил в то же время на одном из фасов единорог».

Размахивая саблями, кокандцы проносились вдоль оврага, вздымая снег копытами лошадей.

– Ну, теперь дело будет жарким! – крестились ветераны, снимая с плеч дальнобойные штуцера.

* * *

Первую атаку конницы возглавил беглый урядник Сибирского казачьего войска Алексей Яковлев, принявший ислам и ставший отныне Османом. Кокандцы кинулись в атаку – сперва с «тихим молчанием», а затем с громкими криками, паля из ружей и размахивая саблями.

– Зря патроны не тратить! – крикнул Серов. – Подпустим халатников поближе!

Дождавшись, когда конница была уже в каких-то десятках метрах, он махнул саблей:

– Вали их, ребята!

Окрестные холмы огласились звуком дружного залпа сотни штуцеров и единорога. Первые ряды атакующих были буквально выкошены. Едва их место заняли скакавшие сзади, прозвучал еще один столь же сокрушительный залп. Опешив от столь яростного отпора, оставшиеся в живых всадники унеслись прочь в беспорядке и смятении.

Однако передышка была недолгой, и вскоре уже следующая волна конницы, выбивая комья стылой степной земли, понеслась на уральскую сотню.