Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

Временный Зеравшанский округ возглавил произведенный в генерал-майоры Абрамов. Выбор был весьма удачным. Абрамов происходил из дворян Новгородской губернии, воспитание получил в Дворянском полку и откуда в 1854 года выпущен прапорщиком артиллерии. Затем служил артиллеристом в Сибири, а с 1862 года в Средней Азии, где сразу же попал в круговорот сражений. Штурмовал Пишпек, Аулие-Ату, Чимкент и Чиназ. Буквально через пару лет за боевые дела молодой офицер уже имел ордена Анны 4-й и 3-й степеней, а также Станислава 3-й степени и капитанские эполеты. При взятии Пишпека Абрамов был тяжело контужен в голову. С тех пор его мучили сильные головные боли. Единственным спасением от них была небольшая кожаная шапочка, которую Абрамов носил, не снимая. Сказалась контузия и на зрении храбреца. Теперь Абрамов всегда носил очки с толстыми стеклами. И шапочка, и очки, в сочетании с бородой придавали ему вид профессора, что было всегда предметом шуток и подначек. Теперь Абрамова именно так и величали, как в кругу молодых офицеров, так и в высших кабинетах. Отличаясь флегматичным характером, Абрамов реагировал на шутки в свой адрес спокойно. По воспоминаниям современников, Абрамов всегда был прям в суждениях и честен в отношениях с товарищами, слыл хлебосолом, не дурак был выпить в узком кругу шампанского и перекинуться картами в популярную тогда среди офицеров «табельку».

…А еще через пять лет Бухара согласилась на установление полного российского протектората. В свою очередь, Россия обязывалась оказывать эмиру поддержку во время внутренних смут и помогать в случае какой-либо агрессии.

Между тем мятеж против потерявшего популярность Музаффара поддержал его старший сын Абдумалик, который уже давно имел контакты с англичанами. Восстание Абдумалика было поддержано китабским и шахрисабзским беками. Кауфман свое слово сдержал. Посланный им отряд помог эмиру вернуть Шахрисабз и разгромить сторонников Абдумалика. После этого Абдумалик бежал в Хорезм, а затем в Индию к англичанам. Восстание китабских и шахрисабзских беков против Музаффара было подавлено силами российских войск.

Что касается эмира, то после этого, до своей смерти в 1885 году, он не создавал России никаких хлопот, тихо сидя в окружении гарема в своем дворце.

Покорение Бухарского ханства явилось выдающейся победой в противостоянии с Англией. Отныне Бухара становилась нашим передовым форпостом в Средней Азии со всеми вытекающими последствиями. Фактически мы ответили англичанам на подчинение ими Афганистана Бухарой. Теперь противникам по Большой Игра предстояла схватка за оставшиеся ханства – Хивинское и Кокандское.

Заняв новые рубежи в Средней Азии, Россия теперь основательно на них закреплялась, готовясь к дальнейшему продвижению в глубь пустынь.

* * *

После получения известия о взятии Самарканда в нашем Министерстве иностранных дел начался переполох. Министр Горчаков трепетал – англичане прислали ему резкую ноту. Теперь Горчаков пытался настроить Александра II против «самовольного» генерал-губернатора Туркестана.

В результате в августе 1868 года, когда Кауфман выехал из Ташкента в Петербург для личного доклада, в степи на одной из почтовых станций его встретил фельдкурьер с высочайшим предписанием немедленно вернуть Самарканд и Катта-Курган эмиру Музаффару. Кауфман молча прочитал предписание, положил его в походный саквояж и, не сделав никакого распоряжения, продолжил свой путь. В данном случае генерал-губернатор отчаянно рисковал своей карьерой, но все равно поступил так, как подсказывала ему его совесть и честь. Александр II встретил Кауфмана криками и угрозами, но выслушав оскорбительную тираду императора, Кауфман заявил:

– Мы не имеем права отдавать то, что уже взято с боем. Отдать Самарканд и другие завоеванные города и кишлаки – значит полностью уронить престиж России в глазах местных правителей и населения. После этого к нам никто не будет относиться с почтением и уважением. В результате этого, не ударив палец о палец, Англия получит себе всю Среднюю Азию. Если вы, ваше величество, желаете отдать все Англии, то я в этом не участвую. Посему прошу немедленной отставки.

Категоричность Кауфмана впечатлила Александра. Помолчав, он подошел и приобнял генерал-губернатора.

– Не будем горячиться, Николай Петрович, – сказал он уже совершенно спокойно. – Езжай и скажи все эти слова Горчакову.

Когда Кауфман повторил свои слова, присовокупив, что его позицию поддерживает император, у Горчакова запотели очки… Скрывая свою досаду, он пригласил Кауфмана испить с ним чая. Тот отказался.

В тот день победа осталась за генерал-губернатором Туркестана. Но что будет завтра, не знал никто.

Вернувшись осенью в Ташкент, Кауфман говорил в кругу соратников: