Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

Тем временем мятежные шахрисабцы бежали за горы, понимая, что пощады им после всего содеянного не будет. Последним ушел с остатками сил Абдул-Гафар, до последнего стоявший с 15-тысячной конницей против Яны-Кургана.

* * *

Получив известие о разгроме своих войск, эмир Музаффар бежал в пески Казылкума, боясь по пути заезжать даже в преданные ему кишлаки. Для успокоения народа эмир послал в Бухару сердара Наджмуддина-ходжу. Когда Наджмуддин-ходжа подъехал к воротам Дерваз-Мезар, озлобленный народ бросился на него, угрожая смертью за преданность эмиру. Увещаниями Наджмуддин-ходжа все же кое-как успокоил толпу, а большой обед, данный им народу, восстановил в Бухаре некоторое спокойствие. Тогда и эмир после трехдневного укрывательства в голодной степи, где ему пришлось испытать всевозможные лишения, не исключая даже недостаток воды, приехал в Кермине. Жители Кермине приняли его неохотно.

Тем не менее благодаря влиянию преданных беков эмиру удалось собрать там совет беков. Решали, что делать дальше. Наджмуддин-ходжа энергически доказывал необходимость заключения мира с русскими. После этого большая часть беков согласились, что дальнейшая борьба с русскими бесполезна. Сеид-Музаффар окончил заседание совета словами:

– Теперь мне остается только одно: собрать все войска, оружие и орудия, отдать все это Белому Царю и просить, чтобы он позволил мне отправиться в Мекку на покаяние. Я чувствую, что смерть моя близка.

Что и говорить, блистательный план Кауфмана увенчался успехом. Неприятель был полностью разбит и теперь фактически капитулировал. Отныне все Бухарское ханство было в наших руках. Но, увы, войск для занятия Бухары у нас просто не было…

К 10 июня в Самарканде у Кауфмана имелось всего две тысячи штыков и три казачьих сотни да 16 орудий. На спокойствие со стороны Шахрисабза рассчитывать было нельзя, так как там собирались беки, не пожелавшие сдаться. Туда же скрылся и старший сын эмира Катта-тюря, мечтавший стать ханом Бухары и восставший против отца. Когда Катта-тюря прибыл в Шахрисабз, местные беки подняли его на белом войлоке и провозгласили новым ханом.

Для Кауфмана было очевидно, что едва он пойдет к Бухаре, шахрисабцы во главе с Катта-тюрей спустятся с гор и начнут снова подбивать жителей равнины на новый мятеж, собирая толпы для нападения на Бухару и Самарканд. В такой ситуации занятие Бухары было возможно только в случае, если бы мы имели возможность оставить в Самарканде все наличные на тот момент войска. Для осады и взятия же самой Бухары нам требовалось еще, как минимум, три тысячи штыков, взять которые было просто неоткуда. К тому же действующий отряд был до крайности изнурен болезнями и поносами, которыми страдали почти все. По этим причинам о немедленном принятии Бухары в российское подданство думать было нечего. Кауфману надо было срочно искать какой-то другой выход.

* * *

Тем временем из Петербурга пришли награды за оборону Самарканда и другие бои. Они были на редкость щедрыми. Надо отдать должное императору Александру II, наград для туркестанских героев он никогда не жалел.

Майор фон Штемпель получил чин подполковника за Зеравшанское дело, а за отбитие штурма Самарканда – сразу и чин полковника, с Георгиевским крестом в придачу. Впоследствии фон Штемпель дослужится до генерал-майора, будет командовать пехотной бригадой, выйдет в отставку и умрет в 1891 году.

Подполковник Николай Назаров был прощен за прошлые прегрешения и произведен в полковники, а чуть позднее получил золотую саблю «За храбрость» и Владимира 3-й степени с мечами. Впоследствии Назаров дослужится до генерал-майора, отличится в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов и умрет в Петербурге в 1907 году.

Во время службы в Андижане с Назаровым произойдет любопытный случай. Полковник влюбился в 15-летнюю дочку мелкого купца по имени Сары. Это для нас пятнадцатилетняя девочка – ребенок. Для Азии XIX века – это уже невеста. Впервые увидев девочку в лавке, Назаров накупил у ее отца столько товаров, что пришлось заказывать повозку. Сопровождать товары в дом покупателя была отправлена Сары. Назаров показал гостье свой дом, угостил сладостями и шербетом. Особенное впечатление на юную красавицу произвел красивый сундучок с «двигающимися картинками». Надо было крутить ручку и заглядывать в окошко, в котором сменяли друг друга виды Парижа с гуляющей публикой, среди которой девочку особенно поразили диковинные женщины – дамы в красивых европейских платьях по фигуре и шляпках, украшенных цветами.

– Я тоже хочу быть такой, как они! – безапелляционно заявила она Назарову.

Юная Сары оказалась своенравной и даже дерзкой! Вернувшись домой и отдав отцу деньги, она вдруг громко крикнула вознице:

– Вези меня обратно! К урусу, во дворец!

Только родные ее и видели…