Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

Хорошо зная императора и понимая, что он уже определился, Горчаков спорить не стал и согласился, хотя выбором остался весьма недоволен.

Отправляя Игнатьева, Горчаков не особо надеялся на успех молодого дипломата. По его сведениям, в Китай англичане бросили свои лучшие дипломатические силы, и не Игнатьеву было тягаться с английскими корифеями. По разумению министра иностранных дел Игнатьев должен был лишь не давать Пекину «забыть» о нерешенном пограничном вопросе, все время поднимая и будоража эту тему. Ну, а как выйдет дальше, так и выйдет.

Даже император Александр почему-то в самый последний момент тоже потерял веру в успех своего выдвиженца. Когда во время очередного доклада Горчаков хотел было что-то доложить по китайской миссии, император остановил его жестом:

– Так как ничего хорошего в этом деле не предвидится, поговорим о чем-то более приятном!

* * *

Ранней весной 1859 года Игнатьев во главе огромного обоза из 380 саней, с десятью тысячами новых нарезных ружей и массой других военных припасов двинулся от Урала к границам Китая. Из-за спешки Игнатьев выехал сильно простуженным Тем не менее гнал на санях по весенней распутице с сумасшедшей для того времени скоростью – до 300 верст в сутки. Преодолевая бездорожье и распутицу, он стремительно преодолел три с половиной тысячи верст до Иркутска, в ночь на 4 апреля прибыл в столицу Восточно-Сибирского генерал-губернаторства. Там Игнатьев провел неделю, обсуждая с генерал-губернатором Муравьевым-Амурским ситуацию в Китае.

– Обрадовать вас, Николай Николаевич, мне особенно нечем! – признался Муравьев послу за дружеским ужином. – Китайцы отказываются ратифицировать подписанный в прошлом году пограничный договор и категорически не желают согласовывать размежевание владений южнее Амура.

– Что ж, придется вытрясти из них душу, – невесело усмехнулся Игнатьев.

– Кстати, чья это идея подарить китайцам десять тысяч ружей?

– Насколько мне известно, его величество уговорил Горчаков, – осторожно ответил Игнатьев.

– Надо совершенно не понимать политический расклад на Дальнем Востоке! – недовольно воскликнул Муравьев. – Вечно мы вооружаем кого-то на свою голову!

Игнатьев вместо ответа вздохнул и развел руками, мол, и сам все понимаю…

Посовещавшись, Муравьев с Игнатьевым все же почли за лучшее оставить новейшие винтовки для вооружения сибирских линейных батальонов. А если в Петербурге все же будут настаивать на передаче ружей, то отправить соседям старые гладкоствольные.

Так что в Китай генерал Игнатьев отправился без щедрого подарка…

Любопытная деталь – покидая Иркутск, генерал Игнатьев несколько дней пропьянствовал со ссыльным революционером Михаилом Бакуниным. Знаменитый анархист к этому времени уже поучаствовал в нескольких европейских революциях и отбывал в Сибири вечную ссылку. Любимец императора и анархист совместно пили и похмелялись, обсуждали мировую политику и спорили о судьбе России. Расстались они довольные друг другом, на всю жизнь сохранив взаимные хорошие воспоминания.

Из Иркутска вместе с Муравьевым Игнатьев отправился в приграничную Кяхту. Там они в течение месяца дожидались от китайского правительства разрешения на въезд Игнатьева. Для маленькой Кяхты приезд двух столь высоких персон был событием выдающимся, поэтому местные начальники давали обеды и устраивали пикники почти ежедневно, приведя вскоре генерал-губернатора и посла в полнейшее изнеможение. На личные деньги Игнатьев закупил в Кяхте хрустальную и серебряную посуду, чтобы в будущем принимать у себя иностранных послов.

Уже в Кяхте Игнатьева догнала почтовая эстафета.

– Кажется, мне сейчас влетит на орехи за оставленные ружья, – вздохнул граф, распечатывая конверт.

Но депеша касалась совсем другого вопроса – министр иностранных дел приписывал послу «способствовать нашим пограничным интересам», то есть попробовать уговорить китайцев пойти на уступки в Приамурье и согласиться с договором, который они сами же подписали год назад.

Когда было получено разрешение из Пекина на въезд посла, купеческая Кяхта устроила Игнатьеву грандиозные проводы, которые должны были возвысить его в глазах китайцев. После прощального обеда на границе собралась большая часть населения Кяхты и Троицкосавска. Под звуки колоколов и артиллерийского салюта в сопровождении местного купечества, представителей духовенства и офицерства, а также конвоя из трех казачьих сотен Игнатьев пешком пересек границу и только после этого сел в догнавшую его коляску…

Вместе с послом в Пекин отправились артиллерийский капитан Лев Баллюзек (заместитель и первый помощник), секретарь Вольф, переводчик с китайского Александр Татаринов, переводчик с монгольского Вамбуев, пятеро конвойных казаков и верный камердинер Митрий Скачков… В дороге опытный переводчик Татаринов объяснил послу важность «китайских церемоний». Игнатьев все воспринимал как должное, быстро схватывая уроки китайских дворцовых традиций.