Битва за рай

Друзья бы меня не сдали, Йен тоже. Бунтовщики? Их бы выдали подписи на хрустальной бумаге, и Дориан бы меня остановила. А что, если госпожа Мариам всё это и организовала? Почувствовала, что наша миссия провалится, и решила спасти себя?

Нет, Дориан пойдёт до конца, не испугается. К тому же, Штольцберг, узнай о её двуличии, никогда бы не оставил в живых.

Ирена не подходит, Берд тоже.

Значит, оставалось только два варианта. Либо всё-таки Шон меня обманул и сдал Штольцбергу. Либо это сделала Лана. Но Шону незачем было врать.

Тогда остаётся Лана.

Вероятнее всего.

Подобные мысли отвлекали. Было легче пытаться вычислить предателя, чем думать о том, что станет с моими друзьями.

Вскорости мне завязали глаза и перевели в другую камеру. Наверное, опасались, что я запомню дорогу. Новая тюрьма была меньше старой, дальше от света и гораздо противней. Я сидела на цепи, как собака, изнывая от страха. Ошейник созидать не давал, иначе давно бы сбежала.

Сутки меня не кормили. Только под вечер принесли полстакана воды. На следующее утро выдали ломоть хлеба, на обед какую-то склизкую кашу. К еде я не притронулась.

Несколько дней пронеслись в душевных терзаниях. Галлюцинации усилились. Иногда я проваливалась в них, разговаривала с мамой, отцом, и в нескольких мгновениях забытья находила своё облегчение. Моё сознание медленно угасало, но я была только за. Сумрак сгущался...

Внезапно дверь камеры приоткрылась, впуская вместе с собой яркий свет и двух охранников, которые брыкавшуюся меня опять приковали к стене.

Мужчины ушли. Я смежила веки, как услышала негромкие размеренные шаги.

- Небольшая предосторожность. Учитывая твой темперамент, Карина, вполне оправданная, -тихо произнёс Шон, заходя внутрь. - Говорят, ты отказываешься есть. Если продолжишь в том же духе, тебе в горло введут трубку и будут кормить насильно через неё. Ты этого добиваешься?

- Что с моими друзьями, Шон? - глухо спросила я.

- Ты всё ещё о них беспокоишься? Что ж, я расскажу тебе про их судьбу, даже покажу. Если ты пообедаешь. - Я окинула его презрительным взглядом, плотней сжала губы. - Понимаю. В меню не те деликатесы, к которым ты, моя дорогая, привыкла. Всего лишь перловка. Но она поможет поддержать твои силы. Ты ведь не хочешь из-за слабости и головокружения пропустить часть той информации, которую я планирую тебе сообщить?

Желание услышать, что стало с друзьями, отчаянно боролось с ненавистью к Шону.

- Если хочешь, я могу тебя покормить? - Ногти до боли впились в ладони. - Ну что, ты согласна? - Неохотно кивнула. - Отлично.

Шон вышел из камеры, а пару минут спустя вернулся с подносом в руках, на котором помимо кружки с водой стояла алюминиевая тарелка с омерзительного вида кашей. Он взял последнюю в руки, остальное поставил на пол и подошёл ко мне. Заботливо заправил свисавшие на лицо пряди за ухо, нежно провёл пальцами по щеке. Я стерпела.

- Давай, Карина, открывай рот, - произнёс он, поднеся к моим губам ложку с отвратительным варевом. - Лучше сделать это по-быстрому.

Я коснулась языком каши, проглотила её и тут же ощутила рвотный позыв.

- Верно, малышка, та ещё дрянь. Но бывает и хуже. Я пробовал.

Медленно на него посмотрела. Лицо Шона было хмурым, усталым. Под глазами пролегли тени. Наверное, досталось от Штольцберга. Эта мысль меня порадовала.

Когда с кашей было покончено, Шон поднёс к моему рту кружку с водой и помог сделать пару глотков. После чего достал из кармана брюк небольшую коробочку с розовыми таблетками и протянул одну мне.

- Твоё лекарство от галлюцинаций. Глотай. - Я нехотя сделала, как он сказал. - Оставлю его тебе. Принимай регулярно. Иначе. В общем, лучше будь хорошей девочкой и делай то, о чём тебя просят.

Он снова поднёс воду к моим губам. Я стиснула пальцы в кулаки, но отпила немного.

- Умница. Так гораздо лучше. Знаешь, у меня с собой есть кое-что и покрепче. - Он неожиданно вытащил из кармана пиджака флягу с виски. - Не желаешь? - Я отрицательно мотнула головой. - А стоило бы... Может, ещё передумаешь. А я вот не откажусь, если не возражаешь.

- Что с моими друзьями, Шон? - жёстко спросила я, глядя на то, как он начал откручивать металлическую крышечку.

- Какая же ты нетерпеливая, - ответил Шон, сделав глоток. - Сейчас приступим.

Он отошёл от меня, спрятал флягу обратно в пиджак. Материализовал себе красное кожаное кресло, сел на него, закинув ногу на ногу, и принялся что-то шептать. А в следующий миг перед моими глазами начал появляться огромный телевизор. Работающий, старого образца. На экране были чёрно-белые помехи. Звуки жужжания резали слух, словно осколки битого стекла нежную кожу. Невольно поморщилась.

По соседству с первым появился ещё один телевизор, поменьше. Затем и третий, четвёртый, пятый. Все были разных размеров. Розеток в камере не было, и они работали, подчиняясь силе слов своего создателя.

Шум нарастал, и с каждой секундой предчувствие чего-то дикого, страшного только усилилось. Но я молчала и хмуро глядела строго перед собой.