Битва жизни (пер. Кронеберг)

— Я видлась съ Уарденомъ и вврилась его благородству; я сообщила ему мою тайну наканун нашего отъзда, и онъ не измнилъ ей. Понимаешь ли ты, моя милая?

Грація смотрла на нее какъ-то неопредленно и, казалось, едва ее слышала.

— Сестрица, душа моя! сказала Мери:- соберись на минуту съ мыслями и выслушай меня. Не смотри на меня такъ странно! Въ другихъ земляхъ женщины, которыя хотятъ отречься отъ неумстной страсти или побороть въ сердц своемъ какое нибудь глубокое чувство, удаляются въ безнадежную пустыню и навсегда затворяются отъ свта, отъ свтской любви и надеждъ. Поступая такимъ образомъ, он принимаютъ дорогое для насъ съ тобою названіе сестеръ. Но и не отрекаясь отъ міра, Грація, живя подъ открытымъ небомъ, среди многолюдства и дятельности жизни, можно быть такими же сестрами, подавать помощь и утшеніе, длать добро и съ сердцемъ, вчно свжимъ и юнымъ, открытымъ для счастья, сказать, когда нибудь: битва давно уже кончилась, побда давно уже одержана. Такая-то сестра твоя Мери. Понимаешь ли ты меня теперь, Грація?

Грація все еще смотрла на нее пристально и не отвчала ни слова.

— О, Грація, милая Грація! сказала Мери, еще тсне приникая къ груди, съ которою такъ долго была разлучена. — Если бы ты не была счастливою женою и матерью, если бъ у меня здсь не было малютки тёзки, если бы Альфредъ, добрый братъ мой, не былъ твоимъ возлюбленнымъ супругомъ, откуда проистекалъ бы мой сладостный восторгъ, которымъ проникнута я въ эту минуту. Я возвращаюсь къ вамъ такою же, какою васъ оставила. Сердце мое не звало другой любви, и рука моя никому не была отдана безъ него. Я не замужемъ и даже не невста: все та-же Мери, сердце которой привязано нераздльною любовью къ теб, Грація.

Теперь она поняла ее; лицо ея прояснилось, слезы облегчили сердце; она упала на шею сестр, плакала долго и ласкала ее, какъ ребенка.

Немного успокоившись, он увидли возл себя доктора съ сестрою его Мартою и Альфредомъ.

— Сегодня тяжкій для меня день, сказала Марта, улыбаясь сквозь слезы и обнимая племянницъ: — я разстаюсь съ милою Мери, ради вашего счастья. Что можете вы мн дать въ замнъ ея.

— Обратившагося брата, сказалъ докторъ.

— Конечно, возразила Марта:- и это что нибудь да значитъ въ такомъ фарс, какъ….

— Нтъ, пожалуйста! прервалъ ее докторъ голосомъ кающагося.

— Хорошо, я молчу, отвчала Марта: — однако, какъ же я буду теперь безъ Мери, проживши съ нею полдюжины лтъ?

— Вамъ слдуетъ, я думаю, переселиться къ намъ, сказалъ докторъ. — Теперь мы не будемъ сердиться.

— Или выйдите замужъ, тетушка, сказалъ Альфредъ.

— Да, спекуляція не дурна, отвчала старушка:- особенно если выбрать Мейкля Уардена, который, какъ я слышу, очень поисправился во всхъ отношеніяхъ. Только вотъ бда: я знала его еще ребенкомъ, когда сама была уже не въ первой молодости, — такъ, можетъ быть, онъ и не захочетъ. Ршусь уже лучше жить съ Мери, когда она выйдетъ замужъ; этого, конечно, не долго ждать; а до тхъ поръ проживу и одна. Что вы на это скажете, братецъ?

— Мн ужасно хочется сказать вамъ на это, что свтъ смшонъ, и нтъ въ немъ ничего серьёзнаго, отвчалъ докторъ.

— Говорите, сколько угодно! никто вамъ не повритъ, взглянувши на ваши глаза.

— Да, это свтъ, полный великодушныхъ сердецъ, сказалъ докторъ, прижимая къ груди своей Мери и неразлучную съ ней Грацію: — свтъ, полный вещей серьёзныхъ, несмотря на все дурачества, даже несмотря на мое, которое стоитъ всхъ остальныхъ, — свтъ, на которомъ солнце каждый день озаряетъ тысячу битвъ безъ кровопролитія, искупающихъ жалкіе ужасы полей битвъ, свтъ, надъ которымъ да проститъ намъ небо наши насмшки, — свтъ священныхъ тайнъ, — и только Творцу его извстно, что кроется подъ поверхностью Его подобія!

Я угодилъ бы вамъ плохо, если бы, превративши перо въ скальпель, началъ разскать у васъ передъ глазами радости семейства, свидвшагося посл долгой разлуки. Я не послдую за докторомъ въ воспоминанія его горести при бгств Мери, не скажу вамъ, какъ серьезенъ сталъ въ его глазахъ свтъ, гд въ сердц каждаго человка глубоко заброшенъ якорь любви, — какъ убила его бездлица — недочетъ маленькой единицы въ огромномъ итог житейскихъ глупостей; я не стану разсказывать, какъ сестра его изъ состраданія къ его горькому положенію, давно уже, мало по малу, открыла ему всю истину и научили его цнить сердце добровольной изгнанницы, — какъ открыли истину и Альфреду, въ теченіи этого года, — какъ увидла его Мери и общала ему, какъ брату, что ввечеру, въ день ея рожденія, Грація узнаетъ все отъ вся самой.

— Извините, — можно войти? спросилъ Снитчей, заглядывая въ садъ.

И не дожидаясь позволенія, онъ пошелъ прямо къ Мери и поцаловалъ ея руку съ непритворною радостью.