Битвы орлов

Фаддею показалось, что финн слишком долго переводит его слова — не добавил ли он чего-нибудь от себя? Однако он продолжал:

— Из России идет сильное войско, скоро всех шведов прогонят обратно в Швецию.

На старика это впечатления не произвело. Он произнес длинную тираду, крестьяне одобрительно зашумели; Булгарин вопросительно уставился на переводчика.

— К нам идет на помощь сам король, с много кораблей, — заговорил тот, запинаясь. — Не поможет лес — поможет море. Мы не отдать нашу землю, мы все помогать наш король. От меча уйти, от обуха не уйти. Русские убивать всех, тогда получать нашу землю.

— Русские не будут вас убивать, и вы скоро поймете вашу выгоду, — возразил корнет. — Вам лучше быть под рукой русского государя, сильного и богатого, чем слабого и бедного шведского короля.

— Короли меняются — страна разоряется, — с досадой махнул рукой старик. — К тому же мы со шведами одной веры.

— Это неважно, вера не имеет значения. Я сам лютеранин, — не моргнув глазом, соврал Булгарин.

Крестьяне снова зашумели, переглядываясь в изумлении. Старик как будто рассердился.

— Вы лютеранин и сражаетесь против лютеран? Тогда понятно, почему добрые люди не хотят вам помогать, а служат вам только негодяи. Вот он, — старик ткнул пальцем в лазутчика, — был приказчиком у купца Перльберга в Гамле-Карлебю, обокрал своего хозяина и был за то посажен в тюрьму, а русские его выпустили.

Он еще не закончил говорить, как лазутчик вскочил на ноги, крича что-то по-шведски, и замахнулся на старика; Булгарин схватил его сзади за шиворот, рванул к себе, предупреждая драку, а дослушав перевод, вытолкал в дверь, приказав часовому не спускать с него глаз. Старик подобрел, крестьяне посмеивались. Когда все вышли из избы вслед за корнетом, старейшина сказал ему напоследок:

— Если русские платят тому человеку за шпионство, они только даром переводят деньги: правды ему всё равно никто не скажет, он вас кормит баснями. И вымытая свинья в грязь полезет. Вы человек молодой, если вы нас обманываете, то берете страшный грех на свою душу. Солгать — что украсть…

Булгарин велел унтеру отсыпать старику еще горсть мелкой монеты для раздачи вдовам и сиротам от имени русского царя и торжественно поклялся, подняв два пальца вверх, что никто не заставит финнов-лютеран переходить в православие. Он был несказанно рад, что всё закончилось благополучно и он не оставляет у себя в тылу очаг сопротивления.

Отряду оставалось пройти еще верст десять до цели своего похода. Когда она забрезжила впереди, за опушкой леса, спустилась ночь, и Булгарин решил отложить дело до утра. Он приказал не разводить костров, чтобы не выдать своего присутствия, не расседлывать и не размундштучивать лошадей, но прежде покормить их по очереди.

Расставил часовых, остальным велел отдыхать и лёг сам, завернувшись в шинель. Сон пришел не сразу — зудели комары, один раз прямо над головой бесшумно пролетела неясыть, мягко взмахивая крыльями, — и всё же усталость взяла свое. Когда корнет проснулся, уже рассвело.

Солнце в ярко-желтом кокошнике глядело сквозь утреннюю дымку на поросший мятликом и кипреем луг; теплый ласковый свет стекал по скатам крыш большой деревянной мызы, выкрашенной светлой охрой. В открытые ворота выходили белые рыжебокие коровы, кивая головами и позвякивая колокольчиками, за ними шел пастух.

— Взво-од! Рысью! Ма-арш!

В одну минуту уланы въехали во двор, спешились, окружили дом со всех сторон, держа штуцеры наготове. В первом этаже открылись ставни, в окне мелькнуло испуганное женское лицо; Булгарин взбежал на крыльцо, вошел в прихожую, повернул в залу налево…

— A quoi dois-je cette visite matinale?[42] — спросил его немолодой мужчина в утреннем сюртуке, стоявший у круглого стола.

Корнет обрадовался, что сможет обойтись без переводчика.

— Pardonnez-moi cette intrusion: raison de service[43], — сказал он, стараясь держаться непринужденно.

Хозяин перевел взгляд на лазутчика, маячившего за спиной корнета, однако лицо его осталось бесстрастным.

— Понимаю, я сам бывший военный, — сказал он. — Чем могу служить?

— Нам стало известно, что полковник Фиацдг находится в здешних краях; мой генерал приказал мне доставить его.

Швед удивленно приподнял правую бровь.

— У вашего генерала неверные сведения. Знаете ли вы в лицо полковника фон Фиандта?

— Никак нет, но этот господин с ним встречался. — Булгарин указал на лазутчика.

Хозяин снова пристально на него посмотрел.

— Полковника фон Фиандта здесь нет, — произнес он твердым голосом. — Мы с ним в родстве, и двери моего дома всегда открыты для него, но если бы он явился сюда искать помощи и защиты, я немедленно проводил бы его к генералу Сандельсу. Впрочем, вы сможете в этом удостовериться. Позвольте только предупредить дам: они могут быть еще не одеты.

— Покорнейше прошу.