3 января разъезды Гулыги в тумане не смогли рассмотреть, что эти две точки заняты лишь горсткой солдат, поэтому обе деревни оставались в руках турок до самой ночи. В тот же день Габаев обошел Лалоглу, но на правом фланге его контратаковал сильный отряд. Понимая, что операция была плохо спланирована, Габаев решил задержаться в Лалоглу на ночь. Воронов встал лагерем в 5 км позади него. Утром 4 января казаки Фесенко дошли до Чиплакли и даже до Веришана. Но здесь на них неожиданно напала турецкая пехота и отбросила за Чиплакли. И Габаев и Фесенко пришли к выводу, что вместо окружения левого фланга турок они наткнулись на главные силы X корпуса. Благоприятный момент был упущен из-за того, что Бергман неправильно оценил обстановку, а Баратов наступал слишком медленно. 4-го числа войска Габаева атаковали в направлении Верхнего Салута и были вновь контратакованы на правом фланге. К концу дня в руках его бойцов оказались оба Салута, хотя слева все действия бригады Гулыги свелись к овладению Дивиком. Фесенко вновь попытался выйти на Веришан и Башкёй и опять был отброшен назад. Сильный турецкий арьергард отбил у русских Чиплакли и угрожал Лалоглу. В тот же вечер, озабоченный положением на правом фланге, Габаев решил действовать независимо от Бергмана. Он прошел в Башкёй, где встал на ночевку, прикрыв свой тыл отрядом Воронова в Лалоглу. На следующий день он намеревался захватить хребет Эмирхан, который, как было видно, защищал фланг отступавших турецких сил. Предположения Мышлаевского оказались верными.
6 января Габаев занял хребет Эмирхан силами четырех батальонов кавказских стрелков, а Баратов, одобрив план своего подчиненного, послал Кавказскую казачью дивизию в обход северного хребта на Бейкёй. С появлением русских на этом хребте турки ускорили свой отход по перевалу Ишак-Мейдан. Но габаевские войска опоздали на 48 часов, и две турецкие дивизии успели избежать окружения: 30-я прошла тропами вокруг Бейкёй по направлению к Косору, стоящему на дороге Мерденик – Ольты, а 31-я соединилась с 32-й у Бардиза. Казаки Баратова, задержанные глубоким снегом к северу от Эмирхана, не смогли подойти вовремя, и перевал Ишак-Мейдан был занят только 7-го – на три дня позже назначенной Мышлаевским даты.
Узнав об этом, заместитель главнокомандующего пришел в ярость и 6 января добился согласия наместника назначить Юденича полевым командующим вместо Бергмана, но операция по окружению сорвалась, и Юденичу не оставалось ничего иного, как преследовать остатки отступавшей турецкой армии.
В то время как Бергман проявил свою полную неспособность организовать контрманевр из Ново-Селима, Калитин полностью ликвидировал турецкие части, занявшие Ардаган. Армянские беженцы сообщили Калитину, что войска Штанге не заняли старых фортов, расположенных вокруг города. Он приказал одному из Сибирских казачьих полков обойти город с севера и северо-запада и блокировать дорогу в Ахалцихе, а также создать угрозу для дороги на Ардануч, по которой должны были отступить войска Штанге. Трем пластунским батальонам поручили атаковать турок на главной дороге, шедшей из Ахалкалаки, а другому Сибирскому казачьему полку – прикрывать их левый фланг. Калитин оставил в резерве только один полк кубанских казаков, ожидая поддержки от бригады Истомина с юга.
3 января густой туман позволил русским подойти к пригородам Ардагана незамеченными. Меткий артиллерийский огонь горных батарей произвел на Штанге огромное впечатление; вероятно, он подумал, что перед ним стоит очень сильный противник. Поэтому, когда в 6 утра Калитин отдал приказ наступать, турки уже отходили по Арданучской дороге. Сибирские казаки, налетевшие с востока, сабельной атакой смешали все турецкие пехотные колонны[104]
.Когда пластуны и люди Истомина взяли город, в их руки попали еще тысяча пленных и 4 горных орудия, составлявшие артиллерию Штанге. Практически все турецкие части на Чорохе были рассеяны, и лишь остатки их сумели спастись, перейдя Яльнизчам-Даг[105]
.Бригада Истомина повторно захватила перевал Яльнизчам-Даг, Ардануч и Артвин, а калитинские войска двинулись маршем на юг к Мерденику и в Ольты.