Битвы за Кавказ

Вернувшись в Стамбул, Энвер приложил все усилия, чтобы скрыть правду и представить катастрофу под Сарыкамышем как простое локальное поражение 3-й армии. Сделать это было вовсе не трудно, учитывая обстановку, которая существовала тогда в Турции. Однако в Стамбул вскоре приехали германские офицеры, принимавшие участие в операции, которые рассказали правду о том, что на самом деле произошло. Лиман фон Зандере не питал никаких иллюзий по этому поводу, и германский Генеральный штаб был им соответственно проинформирован. Немцы отнеслись к поражению своего союзника весьма спокойно, поскольку внимание фон Фалкенхайна в тот момент было сосредоточено на Балканском театре военных действий. Прежде чем подтолкнуть турок к активному участию в войне, немцы дали формальное обещание открыть прямое сообщение между Босфором и Центральной Европой через Сербию и Болгарию. Эти обещания были основаны на том, что они знали о планах Австро-Венгерского штаба начать второе наступление на сербов. Но хотя это наступление в ноябре – декабре 1914 г. и провалилось, турки все еще настаивали на выполнении немцами своих обязательств, которые они рассматривали как важнейшее условие эффективного участия Турции в войне. Потери, понесенные в пантуранском наступлении, необходимо было восполнить. Требовалось также создать новые турецкие армии; людских резервов было достаточно, но вооружений и боеприпасов не хватало. Вскоре известие о британских приготовлениях к наступлению на Дарданеллы сделало требования триумвирата еще более настойчивыми.

В Лондоне победа России укрепила позицию сторонников наступления на Турцию. Британия обладала мощными военно-морскими силами, отличными базами в Средиземноморье и растущим числом войск из доминионов и Индии. Панисламистское наступление на Суэц, столь помпезно разрекламированное в ноябре, в январе – феврале 1915 г. имело весьма скромные размеры, но все же это стало предупреждением для противника, и в Англии все больше и больше людей начинало понимать, что их страна должна взять на себя стратегическую инициативу в Средиземноморье, а также в Ираке.

3 января 1915 г., поддавшись пессимизму Мышлаевского, российское правительство попросило Лондон отвлечь турецкие войска от Кавказа какой-нибудь морской или сухопутной операцией, и британские приготовления были ускорены. Через несколько дней стало ясно, что Кавказская армия вряд ли нуждается в помощи; но с учетом русской победы появилась возможность организовать серьезную акцию против Турции. В середине января британское правительство решило начать наступление в районе проливов. К участию пригласили Францию и Россию, однако они особо не желали этого. Если отношение Франции еще можно было понять, то позицию русских объяснить гораздо труднее. Вполне вероятно, что причиной тому стало преклонение перед французской военной доктриной[110], наблюдавшееся в российском Генеральном штабе. Также великий князь Николай не желал участвовать в каких-либо совместных операциях, чему способствовали некоторые политические соображения по вопросу о проливах[111].

Тем не менее, скептически относясь к активному участию российских морских и сухопутных сил в операциях в проливах, Генштаб решил провести демонстрацию в поддержку англо-французского наступления. 19 февраля адмирал Эберхардт, командовавший Черноморским флотом, был проинформирован, что на ближайшее будущее в Дарданеллах запланированы операции англо-французских морских сил совместно с экспедиционным корпусом. Российский Черноморский флот должен был поддержать действия союзников какой-нибудь демонстрацией в районе Босфора. В случае успеха союзников эта демонстрация должна завершиться оккупацией Босфора русскими военно-морскими силами, действующими совместно с флотами союзников. В этих указаниях ничего не говорилось об участии российских сухопутных войск; вскоре российский Генштаб признал, что если Черноморский флот будет участвовать в оккупации проливов, то русские сухопутные войска должны быть доставлены туда для оккупации Константинополя. Были отданы приказы об ускорении формирования 7-й армии в Одессе и Крыму (существовавшей пока только на бумаге) и подготовки частей для грядущей заморской экспедиции. Этот шаг имел главным образом политическое значение: русские намеревались участвовать в любой оккупации Константинополя и Босфора. В то же самое время они не собирались принимать участия в операциях на берегах Босфора. Союзники получили точную информацию об отношении России к этой проблеме; их просили рассматривать сосредоточение 7-й армии в черноморских портах как не более чем демонстрацию. Необходимо сказать, что последняя имела определенный успех: туркам было хорошо известно о сосредоточении русских войск; они восприняли это вполне серьезно и в течение марта и апреля ожидали высадки русских войск в районе Босфора.