Бюро добрых дел

Надо отдать должное тактичности соседки, прошла уже неделя, а напрямую никаких вопросов от Матильды не поступало. На лестнице Лера несколько раз сталкивалась с бодрой старушенцией, которая, перепрыгивая через две ступеньки, неслась куда-то со своими бумажками.

– Здравствуй, Лерочка.

По вкрадчивому «Лерочка» и бегающим глазкам Лера понимала: Матильда в курсе, и ей Леру жалко. Лере и самой себя было жалко. От того, как на нее смотрели окружающие, становилось и вообще погано на душе. Господи, и за что ей это все?

Лера слушала настойчивый звонок в дверь и думала: «Может, и вообще не открывать?» Очередные подписи проставлять Лера точно не хотела, обсуждать историю ухода Андрея с Матильдой – тем более. И все-таки Лера слезла с дивана, нашарила ногами тапки и побрела открывать дверь. На удивление – в дверях стояла Маринка. В шелковом халате в пол, с подведенными глазами и с начесом она смотрелась по меньшей мере странно для воскресного вечера.

Матильда была права. Лера тоже удивлялась Маринке. Ну почему не сходить в парикмахерскую, почему не похудеть, в конце концов. Сколько ей лет? Двадцать восемь? На два года моложе Леры, а выглядит как ее старшая сестра. Пальто старомодное, ботиночки на любую погоду на шнурочках, беретка эта зеленая. Дома – вечный байковый халат. Да нет, Лера не осуждала, она хорошо относилась к этой паре. Просто удивлялась наплевательскому отношению соседки к себе самой, какой-то ее удивительной несовременности.

Федор был интереснее жены, и внешне, и внутренне. Маринка была нудной. Заладит что-нибудь про Игорька, про его очередную болезнь и нудит, и нудит с подробностями, которые важны только ей одной. Федя мог жену оборвать:

– Хватит тебе, это никому не интересно, пусть лучше Лера расскажет, как они с Андреем в кино сходили.

Маринка тяжело вздыхала, даже отворачивалась. Лере становилось неуютно от этой ее беспочвенной ревности, но Маринка быстро брала себя в руки, и разговор продолжался сам собой. Они общались по-соседски, иногда заходили друг к другу в гости. Нечасто. Вместе смотрели какой-нибудь фильм. Закадычными друзьями не были, но общались регулярно. Маринка встречала соседскую пару в вечном байковом халате, перевязанном веревочкой. Почему веревочкой, где она ее взяла? Если потерялся родной поясок, можно же что-то придумать! Ну если ты уж совсем с этим халатом расстаться не в состоянии. Раз уж он так тебе дорог!

Феде халат тоже не нравился, во всяком случае, он как-то пошутил, перефразируя известную песню «Кавалеры приглашают дамов, там, где брошка, там – перёд»:

– Где пятно от супа – там перёд. Две шаги налево, две шаги направо!

Маринка тут же надула губки.

– Так только надела же! Ну пролила компоту, и что?

– Ни-че-го! – успокоил тогда Федор жену. – Андрей, а у твоей жены халат есть? Я никогда Леру в халате не видел!

– Есть! – расхохотался Андрей. – Она его перед сном надевает! – И с гордостью посмотрел на всегда стильную и красивую жену.

Последние дни Лера постоянно прокручивала в голове и эти взгляды мужа, как ей казалось, брошенные на нее с любовью, и частые высказывания их друзей о достойной подражания внешности Леры. Почему? Почему ушел Андрей? Где она допустила ошибку, на каком этапе стала неинтересной для собственного мужа?

И вот пожалте, перед ней стояла Маринка практически в образе японской гейши.

– Ой, Лерка! – Маринка начала рыдать прямо в дверях. – Чего мне Матильда-то рассказала. Тебя, оказывается, Андрей бросил! И вещи все вынес!

Лера схватила Маринку за рукав шелковой красоты и втащила девушку в квартиру.

– Ну ушел. Чего на весь подъезд про это выть? И потом, ты-то чего плачешь? Я же не плачу!

– Ты, Лер, сильная! – Маринка размазывала тушь по румянам на щеках.

Лера со вздохом пошла на кухню:

– Чаю?

– Давай, – всхлипнула Маринка. – А у тебя зефир есть?

– Пастила подойдет?

– Наверное, я видела в телевизоре: от зефира не поправляются и от мармелада. Решила вот на диету сесть.

– А совсем от сладкого отказаться не пробовала?

– Нет, совсем без сладкого я не могу, мне сразу грустно делается.

Маринка деловито села на табуретку, заняв собой половину шестиметровой кухни.

– Лер, что произошло, объясни толком. Вы ж не ругались! Мы вот с Федькой как начнем, так на весь дом. Сначала мы покричим, потом Игорек разорется. А у вас все время тихо.

– Просто мы не кричали друг на друга в дверях.

– Поругались, что ли?

Лера разлила чай, отвернулась к окну. На улице, несмотря на воскресный вечер, сновал народ. Их магазин – единственный в районе работал по воскресеньям. Права Матильда, как же раздражает эта дверь. Хлоп туда, хлоп обратно. Раньше Лере было все равно. А вот оставшись одна, она тоже услышала это бесконечное хлопанье. А может, и холодильник гудит?

– Не ругались мы, он другую себе нашел.

Марина тихо охнула:

– Не может быть!

– Как видишь, может. – Лера сама себе удивилась, что говорит спокойно. Видимо, подействовали коровьи Маринкины слезы. Плакать должен кто-то один. Один плачет, другой успокаивает. Маринка сумела перевернуть ситуацию. Вроде как успокаивать ее должна была Лера.