Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана

Тем не менее кардинал Мальоне последовал обычной процедуре и обратился к иезуиту Пьетро Такки Вентури, личному исповеднику Муссолини, который был важнейшим связующим звеном между Ватиканом и итальянскими властями³. Это было правильное решение, поскольку на удивительный и благородный запрос Марии был дан положительный ответ. Вскоре Святой Престол получил сухое машинописное сообщение о «переводе немецкого гражданина еврейской расы Симона Адлера из концентрационного лагеря Урбисалья в один из городов провинции Козенца, где он [сможет] воссоединиться со своей супругой»⁴. Исторический архив не всегда точно сообщает истину: согласно официальным итальянским документам, Симон Адлер находился в лагере Урбисалья, тогда как ватиканские упоминают концентрационный лагерь Сфорцакоста, примерно в двадцати километрах от города Мачераты. Более детальные исследования могли бы прояснить эту несостыковку.

Как бы то ни было, Симона перевели в новое место, где его супруге было разрешено с ним воссоединиться. Какой была их жизнь в лагере? Безусловно, они столкнулись с лишениями, тревогами и страданиями, но они были вместе, и это должно было согревать их души и сердца.

Остается открытым вопрос о таинственном и анонимном «авторитетном лице», которое обеспечило их встречу. Неужели оно навсегда останется неизвестным?

Внимательный взгляд позволяет довольно легко найти подсказку и определить этого человека. В досье есть копия письма, отправленного «достопочтеннейшему отцу» 26 сентября 1940 года. В те времена письмо должно было пройти через руки Мальоне. Почти точно можно сказать, что «достопочтеннейшим отцом», которому было адресовано письмо, был ни кто иной как иезуит Такки Вентури.

На этом документе мы обнаруживаем, что разрешение на перевод Симона было подписано неким Боккини⁵.

Специалистам по новейшей истории Италии это имя хорошо знакомо: Артуро Боккини был ключевой фигурой при фашизме, самым могущественным человеком после Муссолини – в некоторых книгах его даже именуют вице-дуче⁶. Он начал свою карьеру в должности префекта полиции, а с 1926 по 1940 год руководил национальной полицией. В начале 1933 года он возглавил ОВРА, тайную полицию фашистской партии, а также итальянские специальные службы. На этой должности он поддерживал тесные контакты со вторым по значимости человеком Третьего рейха Генрихом Гиммлером.

Копия ответа Боккини отцу Такки Вентури, 26 сентября 1940 года⁷

В биографии Боккини объясняется, что «ему был присуще настоящее чувство долга, подкрепленное лидерскими качествами» и что, как это ни удивительно, «он унаследовал уравновешенный характер, который, в сочетании со здравым смыслом и с изрядной долей гуманности, позволял смягчать последствия некоторых исторических решений, обусловленных безжалостными мерами немецких союзников»⁸.

Боккини неожиданно скончался 20 ноября 1940 года, всего через два месяца после того, как разрешил Марии Адлер воссоединиться с мужем. Считается, что он стал жертвой расстройства желудка после обеда в знаменитой гостинице «Амбашатори» на Виа Венето, где за один присест съел десять лобстеров.

Но по иронии судьбы, приказав перевести Симона Адлера из Урбисальи или Сфорцакосты в другой лагерь, Боккини, возможно, спас жизнь ему и его жене Марии по крайней мере на какое-то времени. В 1943 году заключенные лагерей Урбисалья и Сфорцакоста были депортированы в лагеря смерти в Германии – мало кто из них остался в живых.

Эта потрясающая история показывает, что даже среди итальянских фашистов находились те, кто порой проявлял человечность, и что, когда у кардинала Мальоне и Бюро появлялась возможность помочь кому-то, они были готовы воспользоваться всеми своими связями, даже самыми спорными.

Но история Марии и Симона – это прежде всего история вечной любви пожилой пары, которая хотела оставаться вместе в жизни и в смерти.

15. Рассказ о тайных убежищах

3 февраля 1944 года, базилика и аббатство Сан-Паоло-фуори-ле-Мура.

Оккупированный Рим, в котором действует комендантский час, дремлет. В это время никто, кроме военных, не может находиться на улицах.

23 часа 30 минут. У ворот бенедиктинского аббатства Сан-Паоло-фуори-ле-Мура звенит звонок, настойчиво и непрестанно¹.

Брат Витторино, дежурный привратник, спрашивает: «Кто там?» Мужской голос отвечает по-итальянски: «Наконец-то! Мы два монаха из монастыря Святой Пракседы во Флоренции, очень устали с дороги. Весь вечер ходили по городу, пока вас не нашли. Наконец-то мы добрались».